Футурист Мафарка. Африканский роман - [33]

Тем временем ужас наклонял все торсы поверх вала. Все хотели видеть Муктара. Но бугры стены еще прятали его. Все топтались от тоски, задыхаясь в страшном беспокойстве. Наконец тот появился, роковой и нагой, более величавый, чем последняя колонна рушащегося храма среди вертящейся толпы пламени и дыма. Утес, о который бьется пенистая волна псов.

Вдруг Муктар ринулся к негритянскому вождю. Тот ждал, застыв на огромной лошади, покрытой попоной из зеленых и вонючих кож. Походка Муктара была горда и благородно ритмична. С поднятой головой, с глазами, устремленными на ослепительное солнце, он равнодушно потряхивал сероватой собакой, приклеенной к его спине, подобно огромной улитке.

Черная собака повисла на правой руке вместо щита. Моментами, корчи этого отвратительного животного придавали Муктару вид сокольничьего.

Ужас и смятение все больше и больше волновали воинов-арабов, склоненных над валом по мере того, как уменьшалось пространство между двумя грозными противниками.

Когда Муктар достиг тени большой лошади, он одним движением поясницы стряхнул псов, которых нес на себе, согнул колени и прыжком бросился на негритянского вождя. Прыжок был так стремителен, что тот был сброшен с лошади под тяжестью нападающего. И они оба исчезли под новым приливом лающих псов.

В это время Мафарка поднял свою правую руку, крича:

– Магамал!.. Стой, Магамал!.. Победа за нами!..

Когда последняя голова жираффы согнулась, дрожа всеми мускулами, – у подножья крепости было только большое желтоватое и грязное озеро, откуда торчали конвульсивные морды.

Вдали, в облаке пыли, продолжительный лай…

Стоя в амбразуре, Мафарка, голый до пояса, задыхался от победной радости между гигантскими военными жираффами, как адмирал среди высоких мачт флота. Смотря с тоской за гавань на великолепие заката, он грезил о том, чтобы задремать на пышных облаках, пурпурных подушках, наваленных в кучу на ковре моря.

И он протягивал руку, чтобы взвесить на могучей ладони чудесное солнце массивного золота; солнце, которое какой-то невидимый бог предлагал ему, как награду за победу.

Потом, возвысив голос, он пропел молитву:

– Ты здесь возле меня, я в этом уверен!.. Ты покровительствуешь мне, летящий бог, бог быстроты и неистового спазма!.. Бог пота, хрипа и агонии!.. Бог в форме X, молниеносный волчок, жужжащий на верхушке времени! Зрачок с поволокой! Детский рот, который лепечет бледные истины!.. Окровавленная колесница войны, увлеченная на склоны твоим весом, который топчет крупы твоих голубых кобыл! Бог в кровавой колыбели, которого душат вонючие сосцы кормилицы!.. Я чувствую, я чувствую твою руку, твою отеческую руку из свинца, расплавляющегося от доброты на моем плече. Это ты даровал мне победу! Я благодарю тебя!

«Аллах! Вот, я становлюсь на колени и обнимаю твои ноги! Где они? Везде! Они везде на кривой мира! Я прячу лицо мое во прах и я лижу эти зубцы, ибо твои ноги без сомнения в этот момент покоятся на них!

«Я умоляю тебя принять горячий и сладкий запах, который поднимается ото всех этих трупов! Ласкай и пекись твоими большими золотыми руками об их гниющих животах, чтобы ускорить освобождение их душ! Вдыхай ядовитый пот этих пылающих тел, которые открылись для крепких поцелуев смерти, чтобы обрадовать белые глаза родины! Это их последняя жгучая и осипшая просьба, их последнее бешеное хрипение героического отчаяния, поднимающегося к тебе!

«А вы, воины, татуированные ящерицами, простите мне, что я вас пережил, собирая, как зеркало, все лучи славы!.. О, неведомые мертвецы, простите мне, что я таким образом обогатился вашими усилиями, укрепляя мои легкие вашим великим и смелым дыханием!..

«О, не сердитесь на меня за то, что я – такой недостойный наследник всего божественного света, чье будущее вы соткали своими яростными жестами! Я вас всех похоронил в своем сердце, всех, великих, знаменитых и скромных, всех, чтобы моя сторукая, стоустая память навсегда вас приветствовала, воспевала и благословляла!.. Аллах! Аллах! Аллах!»

Награда за победу

Тем временем слух о победе уже полетел с вечерним ветерком, овевая восхитительной прохладой ревущие внутренности и легкие города.

Отовсюду, по идущим вверх тропинкам и улицам, пьяный от радости, взволнованный, потрясенный безумными надеждами и растерянный город растекался в счастливой болтовне, придвигаясь к валу, чтобы приветствовать защитника Телль-эль Кибира.

Мафарка ждал граждан, стоя рядом с братом своим, Магамалом, на внешней террасе цитадели, в час, когда солнце наклоняется, чтобы пить из свежих источников моря.

У розового вечернего света была тяжелая и мягкая прозрачность ароматного масла, которое прохлада выставляла своими женскими руками на большом теле города, этого уставшего бойца.

Мелодический вечер, вечер телесной усталости и опасности, которая медленно успокаивала грозную мускулатуру крепостей, еще сокращенных от буйности, и привскакивающий валовой остов.

Все жители, опьяненные пышностью праздничных нарядов, собрались на площади Файум, чтобы торжественно вручить победителю королевскую корону.

В этом приливе всепоглощающего энтузиазма было решено, что молодые девушки города должны были явиться в тот же вечер к Мафарке во главе процессии и отдаться его желаниям, будь это хотя бы минутный каприз.