Футурист Мафарка. Африканский роман - [26]

Пьяные негры шатались там и сям, как на палубе корабля, цепляясь за своего вождя, как за мачту. Но он гневно отталкивал их, вопя взрывчатые приказы воинам, стоящим на фронте с ощетинившимися копьями, которые развертывались в бесконечности, как гигантское боа, пронизанное бесчисленными стрелами.

Четыре огромные армии развертывались в ликующем безумии заката: рыжий пожар грив и хвостов на приливе и отливе крупов, доходящий до самых отдаленных отлогов Баб-эль-Футука.

Эти горы обрисовывались на востоке в атмосфере голубоватого и застуженного золота, похожие на чудовищные драгоценные камни фиолетового стекла с ущельями и долинами из сапфира, обладавшего глубокой и задумчивой синевой.

– Ах, Брафан! – жалобно прибавил Мафарка – Если бы я был еще крепок и ловок, как когда-то, во времена моей молодости, я попросил бы тебя одолжить мне боевого жеребца, чтобы поохотиться за лошадью демона!.. Но, увы! я разбит старостью и разучился сидеть в седле!!

– Нет, нет! – вскричал Брафан-эль-Кибир с громким взрывом хохота. – Ты все-таки должен попробовать!.. Ну-ка! Да! Это чудная мысль!.. Тулам!.. Мулла! Сюда!.. Вы увидите нечто очень забавное!.. О, нищий, возлюбленный между всеми нищими пустыни, я дарую тебе неслыханную честь, позволяя тебе… ха! ха!.. сесть на Небида, моего боевого жеребца, ха, ха, ха… Да, ты на него сядешь!..

Все негры, спотыкавшиеся в оковах хмеля, шумно засуетились вокруг Брафана-эль-Кибира, который схватил в охапку Мафарку.

Но нужно было моментально оседлать Небида!.. Куда же девались конюхи!.. Все негры, собравшись в кучу, стучали от радости ногами, видя, как несчастный нищий корчится от страха у ног Брафана-эль-Кибира.

Мягкие испарения померанцев доходили медленными клубами; эти испарения шли из одного места, оттуда с пылающего побережья, которое, расширяясь, образовывало плодоносный и защищенный рейд. И эти обширные скатерти свежих ароматов были пронизаны едкой терпкостью гнилых водорослей.

Брафан сладострастно упивался, рыча в лицо Мафарке грубые, пустые и пошловатые шутки, которые чрезвычайно радовали свору исступленных негров.

Наконец появился Небид. Это был черный жеребец с непомерной грудью; казалось, что у его вздрагивающего затылка были незримые, трепещущие крылья, которые должны были в любую секунду унести коня в открытое небо.

Он неистово скакал, несмотря на удвоенные усилия двух атлетических негров, которые были принуждены бегать, держа лошадь под уздцы с двух сторон. Они старались опустить его громадную шею, но было видно, как они ежеминутно висли всей тяжестью, чтобы животное не подняло их на воздух.

Всему лагерю было известно, что одного ржания Небида достаточно для того, чтобы все лошади четырех великих армий бросились в битву. Поэтому огромная толпа воинов спешила посмотреть на предстоящий спектакль. Танцовщицы сели, теснясь, как ласточки, у порога королевской палатки, в которой запыхался хоровод.

– Ну, – вскричал Брафан-эль-Кибир. – Живо!.. Ты слишком много говорил сегодня нам о лошадях!.. Живо на коня!.. Нужно, чтобы ты воскресил свое прежнее мастерство!.. Ну, смелее!..

И Мафарка плакал горючими слезами и дрожал всем телом, умоляя негров избавить его от верной смерти.

Но негры, подбодряли его пинками и бранью; они уже подняли его на руки и посадили в седло. Мафарка уселся, как жокей, обнимая скрюченными от страха руками шею Небида… Это продолжалось только момент, потому что его ноги уже искали стремена, а руки исподтишка схватили поводья. Вдруг он укусил лошадь в шею; Небид прыгнул, как громадная волна, берущая приступом утес. Моментально Мафарка освободился от своих тяжелых лохмотьев и, сжав голыми коленями нервные бока лошади, бросил ее, как стрелу.

Брафан-эль-Кибир прирос к месту от удивления и испуга; он стоял, развесив руки и следя глазами чудесный прыжок неожиданного бегства. Потом горе резко прояснило ему ум и он издал ужасный рев. Все вожди ответили ему яростным криком, тряся своими хлопьевидными головами и руками ветряных мельниц. И гул усилился, разросся, охватил мало-помалу весь лагерь, поднимая пыль криков и колыша обширную щетину копий, в дыму котлов, скорчившемся, как огромные змеи, которым заживо содрали кожу. Заходящее солнце продырявило дым длинными стрелами, увеличивая смятение воинов, бегавших там и сям в поисках за лошадьми.

Брафан-эль-Кибир, наконец отрезвившийся, схватил под узды наудачу гнедую лошадь; одним прыжком он вскочил на нее и, нагнувшись вперед, раздув свою грудную клетку, загремел:

– На коней!.. На коней!.. Бейте в барабаны, стучите в трещотки, играйте на дербуках, бенджо!.. Стройтесь!.. Стройтесь по прямой линии!.. Копье в руке! Ближе друг к другу, как братья!.. Держите ногами крепче своих коней!.. Мы окружим со всех сторон лошадь с открытым брюхом, проклятую лошадь демона, до того, как она обойдет лагерь!.. Я видел ее, видел!.. И демона тоже!.. Демон был в моей палатке!.. Он нарядился нищим!.. Это он украл у меня Небида!.. Вот он!.. Там… Этот золотой водоворот на небе это его дыхание!..

Мулла!.. Рузум!.. Тулам!.. Дайте сигнал седлать лошадей!.. Разместите наших солдат в три ряда, чтобы они образовали огромный фронт кавалерии, который с двух сторон доходил бы до горизонта!.. Знайте, что владычество над миром будет принадлежать тому, кто сумеет схватить это проклятое и зловредное животное за гриву!..