Фуше - [74]
Как всегда, Фуше не раскрывает своих карт до конца. Если в разговоре с правоверным роялистом Паскье он уверяет последнего в том, что «он не желает ничего лучшего, чем возвращение Бурбонов…»>{781}, то беседуя по душам с Тибодо, он выражает совсем противоположные чувства. Когда Тибодо спрашивает друга, как он представляет себе форму политической власти во Франции после низложения Наполеона, Фуше говорит в ответ: «Точно не знаю. Все зависит от того, как пойдут дела на фронте, и от переговоров; регентство, республика, Орлеаны, но Бурбоны, — нет, никогда!»>{782}.
Несмотря на строжайшую конспирацию, Наполеон один за другим узнает факты, прямо изобличающие министра полиции в тайных контактах с врагами империи. В конце апреля об одном из писем Меттерниха Фуше становится известно императору. Осведомители сообщают министру полиции о собравшейся над его головой грозе, и он является во дворец за инструкциями, как поступить с письмом австрийского канцлера; он — виноват, что совсем «запамятовал» сообщить Наполеону об этом письме во время предыдущего доклада. Ложь настолько откровенна и вызывающе-цинична, что Наполеон не выдерживает и взрывается яростной тирадой: «Вы — изменник! Мне следовало бы вас повесить!», — произносит он в гневе, а Фуше, склонившийся в придворном поклоне и лишь чуть более обычного бледный, произносит в ответ: «Я не разделяю мнения вашего величества»>{783}. Гнев властелина, страшный в ту пору, когда Наполеон был всемогущ, теперь лишь подчеркивает бессилие императора. Да, этот «безумец, выпущенный на свободу», — именно так в своих мемуарах Фуше малопочтительно именует Бонапарта, — конченый человек.
Поведение Наполеона в отношении герцога Отрантского в 1815 году отмечает странная двойственность: он называет министра полиции предателем, но оставляет его в министерском кресле; он оскорбляет его, но допускает в Государственный совет; он не доверяет Фуше, но поручает ему важнейшие задания. «Истинная загадка для меня, — пишет герцогиня д’Абрантес, — каким образом Наполеон, не любивший этого человека, облекал его своею доверенностью? Правда, в нем были дарования и ум, но могли ли эти преимущества вознаградить всю силу опасности, какою он окружал Наполеона?»>{784}.
Не раз в апреле и мае агенты императора буквально ловят с поличным этого бледного призрака, терпеливо и искусно предающего своего повелителя>{785}. Сначала императору кажется достаточным лишь намекнуть Фуше на то, что он все отлично видит и отлично понимает. «Когда в стодневное правление, — вспоминал современник, — называли при Наполеоне министров короля в Генте, и кто-то сказал: «но я вовсе не вижу тут министра полиции!» — «Э!.. подхватил Наполеон, Фуше!»>{786}.
Наполеон пытается вести контригру. Перехватив одно из писем австрийского канцлера Фуше, он посылает своего адъютанта Флери де Шабулона под видом человека герцога Отрантского на встречу с людьми Меттерниха в Базель>{787}. «Я почти уверен, — говорит император, напутствуя своего агента, — что он (Фуше) интригует с Гентом и с Лондоном. Теперь я сожалею, что не избавился от него прежде, чем он… начал переговоры с Меттернихом; сейчас шанс… упущен; он поднимет крик о том, что я — мнительный тиран и что я приношу его в жертву без каких-либо на то оснований»>{788}. Явившийся в Базель 29 мая де Шабулон добросовестно пытается выполнить задание императора. Вскоре выясняется, что, пожалуй, единственный дар, которым природа наградила слугу императора, это — упорство. Он находится в Базеле больше двух недель, даже тогда, когда его пребывание там теряет всякий смысл… Убогая хитрость Флери, по-видимому, от души веселит Фуше и он без труда расставляет все точки над «i»>{789}. Австрийцы своевременно предупреждены, что человек, который появится в Базеле от имени Фуше, — «подсадная утка» и что входить с ним в переговоры не следует.
Император все чаще при встречах с Фуше теряет самообладание. Однажды во время заседания совета министров он кричит через стол, обращаясь к герцогу Отрантскому: «Вы предаете меня! Я знаю это! У меня есть доказательства!» Затем, схватив в руки нож, он восклицает: «Почему вы не возьмете этот нож и не вонзите его мне в грудь? Это было бы честнее того, что вы делаете. Если я расстреляю вас, всякий одобрит это как акт справедливости»>{790}. В разговоре с Лавалеттом, упомянув Фуше, Наполеон заявил, что этот мерзавец поддерживает переписку с Веной>{791}.
У Фуше хватает бесстыдства жаловаться на «предвзятость» суверена. «Невозможно сохранить привязанность к императору, — «с грустью» говорит он Савари, — так как он подозревает всякого в измене»>{792}.
12 июня 1815 г. Наполеон отправляется в Бельгию, к армии, действующей против англичан Веллингтона и пруссаков Блюхера. Увидев мадам Бертран, император говорит ей на прощание: «Ну-с, мадам Бертран, не придется ли нам пожалеть о нашем острове Эльба!»
