Фуше - [65]

Речь не идет о какой-либо альтернативе для короля Иоахима, как может показаться при беглом прочтении этой странички мемуаров Фуше. Речь идет о прямом подталкивании Мюрата к черте, отделяющей верность от отступничества, и рукой, подтолкнувшей Мюрата к этому роковому пределу, была рука герцога Отрантского^{682}. Растерянность Мюрата — новичка в деле устройства заговоров и прямой измены своему благодетелю, вызывает у Фуше ироническую ухмылку. «Мюрат был храбрецом, — вспоминал Фуше, — но храбрецом, наделенным умом в очень малой степени; никто из знаменитостей того времени не был столь смехотворен своим пышным нарядом и безмерным хвастовством; именно его солдаты прозвали Король Франкони…»^{683}. Что касается королевы Каролины — супруги Мюрата и сестры Наполеона, этой «честолюбивой и высокомерной женщины»^{684}, то в ней герцог Отрантский не видит достойного противника. К тому же Каролина не менее мужа страшится потерять престол и, чтобы сохранить его, готова предать собственного брата.

Иоахим Мюрат

Себя самого Фуше, как всегда, оценивал «по высшему разряду». При дворе Мюрата, изобилующем интриганами и преисполненным театральной помпы, я чувствовал себя, — пишет Фуше… Платоном при дворе Дионисия^{685}. «Моя миссия в Неаполь, — вспоминал он, — была не лишена приятности. Среди зимы я мог вдыхать южный воздух прекраснейшего уголка Европы; я был отлично принят и не обделен вниманием блистательного двора, но все мои мысли и взоры были… обращены к Франции»^{686}. Миссия герцога Отрантского в Южную Италию продлилась три недели.

Покинув Неаполь, Фуше появляется в Риме, губернатором которого был назначен Наполеоном еще до своего отъезда в Неаполь. Из Рима он отправляет императору отчет о своей поездке к королю Иоахиму, сообщая о ее неудаче и подробно расписав причины, приведшие к ней^{687}. По прибытии в «вечный город» Фуше узнает, что войска союзников, нарушив нейтралитет Швейцарии, вторглись во Францию. Впервые за много лет рабски-послушные французские законодатели проявляют нечто вроде строптивости. Они рекомендуют императору «принять условия Франкфуртской декларации (союзников)[87] и заключить на ее основе немедленный мир»^{688}. Савари, этот, выражаясь словами Фуше, «домашний инквизитор», явившись к императору, предлагает образумить смутьянов. Для этого нужно всего лишь… арестовать Законодательный корпус в полном составе. «Государь, — говорит он Наполеону, — это будет второй том дела герцога Энгиенского». — «Вы — глупец, — слышит он в ответ. Успех первого тома отвратил нас от желания писать второй. Кроме всего прочего, тогда я заключил союз с Победой; сегодня же мы разбиты…»^{689}. Катастрофа приближается. Фуше это так же очевидно в Риме, как императору — в Париже. «На всю Европу произведет глубочайшее впечатление… — пишет герцог Отрантский Наполеону, — если Ваше Величество, проявив стремление к миру, великодушно откажется от прежней политики создания всемирной монархии. До тех пор пока он не выскажется официально по этому вопросу, державы коалиции будут считать или заявлять о том, что эта политика лишь на время отложена и что вы вернетесь к ней, как только обстоятельства позволят вам сделать это»^{690}.

В Риме Фуше почти не задерживается под тем предлогом, что город не может быть обороняем^{691}. Как человек, ревностно исполняющий свой долг, герцог Отрантский неутомимо колесит по дорогам Италии, появляясь то во Флоренции, то в Лукке, то в Модене. И везде, где бы он ни появлялся, тихим, вкрадчивым голосом его превосходительство г-н Жозеф Фуше объясняет собеседникам, что война императором проиграна и им следует самим позаботиться о своей безопасности и благополучии. Зерна измены, разбрасываемые повсюду герцогом Отрантским, падают на благодатную почву. Сестра императора, великая герцогиня тосканская Элиза более, чем кто-либо еще, исключая разве что «определившихся» к тому времени Мюратов, склонна благосклонно выслушивать советы Фуше. По крайней мере, герцог Отрантский в своих мемуарах пишет по этому поводу следующее: «Что касается меня… я нашел ее (Элизу) внимательной… и расположенной довериться моему опыту и моим рекомендациям. С этого момента я руководил ее действиями»^{692}. Впрочем, «заботясь» о титулованных «друзьях», Фуше не забывает и о собственных интересах. Во время тайного свидания с Мюратом в Модене он требует от короля возмещения понесенных им убытков в размере 170 тыс. франков, вследствие неполучения им жалования генерал-губернатора римских областей и Иллирии. Фуше откровенно пишет об этом в своих мемуарах: «Король Неаполя, захватив римские области и находившиеся там государственные доходы, стал должником по отношению ко мне… Он отдал приказ относительно этого (долга), исполнение которого было сопряжено с некоторой отсрочкой; однако, прежде чем я покинул Италию, — с удовлетворением замечает герцог Отрантский, — я мог сказать, что я не воевал за свой собственный счет»^{693}. Человек, в свое время заявлявший, что честному гражданину достаточно 40 монет в год, уезжал из Италии со 170 тыс. франков в кармане. Фуше и тут удалось «сыскать в воде, взволнованной бурею… выпавшее из рук фортуны» богатство. «Он умел становиться под ветер в таких обстоятельствах, и это казалось ему правом, приобретенным успехами…»