Фуллстоп - [10]

Ковровая дорожка позволяла ступать беззвучно, коридор в сонной тишине казался туманным лабиринтом. Даже не верилось, что он заселился только утром, кажется, год прошел. Почему все так субъективно?

Он постучал в соседнюю с его номером дверь. Никто не ответил. Тогда он нажал ручку и вошел без приглашения. Номер был пуст. Той пустотой, которая не предполагает прятки или временное отсутствие, а отъездной и нежилой. Ошибся этажом?

Александр вернулся назад и посмотрел на дверную бирку — нет, все правильно. Переселились в другой корпус? Попросили другую комнату? Все равно хоть какие-то следы должны были остаться, мусорное ведро не стояло бы пустым. В ванной не может не быть использованных полотенец, их меняют только утром, уборка номеров проводится до десяти часов.

Но на вешалке в ванной вместо полотенец одиноко висел пластмассовый ковшик.

Он прошел в комнату и сел на кровать. Такая же, как у него. И гобеленовое покрывало тоже. И плед. Александр навалился плечом на подушку, поджав больную ногу. Несмотря на физическую вялость, мозг продолжал строить версии. Должно быть какое-то логическое объяснение тому, что номер пуст. Администрация переселила их поближе к лечебному корпусу, чтобы далеко не ходить на процедуры? Или врач предупредила о его неадекватности и дала совет держаться на расстоянии? Позвонила по телефону в номер после их встречи?

Тусклый свет люстры под потолком сменился рассветными лучами, на пол лег алый отблеск. Чьи-то ноги пробежали по коридору, захлопали двери номеров, в том числе и его собственного, Александр слушал этот шум без эмоций, и даже не удивился, когда возле его кровати появился стул — кто-то переставил его сюда от стола. Прохладная рука с тонкими пальцами сжала его запястье — считала пульс.

— Где они? — спросил Александр у врача.

— Кто?

— Сейчас вы скажете «а был ли мальчик» и постараетесь меня убедить, что мальчика не было, — вяло предположил он. — Я, представьте себе, читал Горького.

— Все читали, — спокойно ответила врач. — Где тетрадь?

— Здесь. — Александр показал тетрадь и снова навалился на нее животом. — Я нарушил свое обещание.

— Знаю. Не ожидала, что вы зайдете так далеко и так быстро. Думала, пара дней у нас есть побороться за вас.

— Я придумал мальчика и его родителей, чтобы оправдать свое желание писать? Вы должны сказать именно это.

— Нет, Александр Дмитриевич, не скажу. Мальчика трудно объяснить. Вы к нам попали уже на грани, а здесь экстремально быстро перешли ее. Обычно такие переходы сопровождаются не только темпоральными складками, но и явлением эмиссара. Так мы их называем задним числом, просто как способ обозначить. Проводник между двумя мирами, фактор-провокатор. Кем эмиссары являются на самом деле и почему выглядят так, а не иначе — вопрос очень сложный, они тесно связаны с личностью самого переходящего. В вашем случае эмиссар почему-то создал целую семью. Если вы подумаете, то вспомните, что у нас здесь «Дом творчества писателей», больных детей в такие места не направляют, для них есть другие санатории.

Александр закрыл глаза, вспоминая табличку на ограде парка.

— Точно могу сказать одно — этому миру они не принадлежат. Так что в определенном смысле мальчика действительно не было. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — еле ворочая языком, ответил он. — Почему такой шум?

— Из-за вас.

Телефон на тумбочке грянул неистовой междугородней трелью. Врач сняла трубку и несколько секунд слушала механического оператора. Алый отблеск на паркете набирал силу и цвет, заполнял все пространство комнаты и, наконец, зажег собой банку темного стекла, исполнявшую в этом номере роль вазы. Отражение в криволинейной поверхности было похоже на капусту, но его ножка уходила куда-то в сторону. Александр повернул голову к окну — весь обзор закрывал огромный предмет непонятной формы. Он менял оттенки от нежно-розового на краях к всполохам алого и рыжего в бархатной глубине.

Телефон наконец дал соединение, и трубка истерически заквакала с вопросительными интонациями.

— У нас красный цветок, — устало сказала врач и тут же повысила голос: – Что слышали! Я повторяю — красный цветок. Знаете, что это такое? Да, оцепление, санитарная зона, эвакуация города и района в целом. Режим «фулл-стоп». Понятия не имею. Решайте. Думайте. Ищите.

Александр накрыл голову пледом и отвернулся к стене. Вот что он породил в серой будке с дерматиновой тетрадью в обнимку. Красный цветок. Но кого они собираются искать? Что теперь можно сделать? Говорят, разрядить розу может только тот, для кого она распустилась. Он писал историю для Сашки, но Сашка ее не прочтет. Где искать другого? Может, он еще не родился? Или ослеп? Живет в таком углу, куда новости не долетают? Или отказался от общения с миром и созерцает закаты в тибетском монастыре? Или уходит в тайгу на полгода? Или читать не научился еще? Или… вовсе не существует?

Вопросов было больше, чем ответов. Красная роза стояла перед глазами, даже когда он их закрывал, плыла за мелкой моторикой зрачка при сомкнутых веках. Как его собственный грех, непреложный факт физики или символ грядущей катастрофы.