Фрунзе - [29]

Войска расположились биваком там, где накануне яростно бушевала многотысячная толпа. Теперь нелегко было даже на дальний выстрел приблизиться к тюрьме и к полицейскому управлению.

Велико было удивление не только зрителей со стороны, но даже и самих казаков и солдат, когда их выстроили плотным прямоугольником, ввели в середину этого прямоугольника двух безоружных молодых людей и дали команду всей этой воинской силе двигаться к вокзалу плечо к плечу, винтовка к винтовке, конь к коню.

Шагали солдаты; покачивались штыки; хлюпали по раскисшей смеси снега и грязи подковы казачьих коней, позвякивали сабли, колыхались пики. С узеньких тротуаров с трудом можно было различить, что все это «могучее» войско ведет куда-то всего лишь двух арестантов. Так были страшны царизму большевистский агитатор — двадцатидвухлетний Михаил Фрунзе и его боевой товарищ по партии шуйский пролетарий Павел Гусев.

Из Шуи они были отправлены во Владимир в тюремном, кругом обрешеченном вагоне, причем и на площадках его и внутри был размещен усиленный караул, а кроме того, и на паровоз к машинисту была приставлена вооруженная охрана.

Нечего было и думать при таких обстоятельствах о нападении на поезд.

Растаял снег во дворе Владимирской следственной тюрьмы, лопнули на тополях желтые тугие почки, дав волю зеленой листве. Сияло в весеннем небе яркое солнце. Жаворонки оглашали голубую высь. Зацвела буйноцветная вишня-владимирка. Освобождаясь от полой воды, зазеленели пойменные луга на южном берегу Клязьмы. Тонкие запахи садов начали просачиваться в узкое окошечко тюремной камеры. До боли хотелось Фрунзе вырваться на свободу.

Ощущение неволи было особенно мучительно, так как Фрунзе знал, что в это время, в мае 1907 года, за рубежом, в Лондоне, происходил V съезд партии, на который и он, Фрунзе, за несколько дней до ареста был избран делегатом от иваново-вознесенских и шуйских большевиков.

Снова он мог увидеть и услышать там Ленина и его соратников, встретиться, быть может, и с луганским делегатом Володиным, с которым подружился в Стокгольме год назад, побывать вместе с ним на могиле Карла Маркса, побродить по пролетарским кварталам Лондона.

«Кому сейчас принадлежит большинство на съезде? Как складываются его решения», — волновался Фрунзе, расхаживая по тесной тюремной камере.

Как был бы он рад узнать, что на съезде в Лондоне большинство теперь принадлежало снова большевикам. Большевистских делегатов было 105, а меньшевиков — 97.

Год упорной, настойчивой большевистской работы в массах не пропал даром.

Все важнейшие промышленные районы страны — Петербург, Москва, Урал, Донбасс, Иваново-Вознесенск— послали на съезд большевиков. Съезд со всей очевидностью, показал, что основная масса пролетариата крупных промышленных районов полностью на стороне большевиков.

В свою очередь, располагая агентурными сведениями о преобладании на Лондонском съезде большевиков, царское правительство усилило репрессии против РСДРП.

3 июня 1907 года царь по предложению премьер-министра Столыпина приказал арестовать 65 депутатов социал-демократической думской фракции II Государственной думы и сослать их в Сибирь, а думу распустить. Столыпин, прозванный «вешателем», возложил расправу с революционерами на военно-полевые суды, пачками выносившие смертные приговоры. Многие деятели большевистской партии оказались в тюрьме, на каторге. Царская полиция едва не схватила Ленина, тайно жившего в это время в Финляндии. Лишь с огромными трудностями Владимиру Ильичу удалось избежать ареста.

Карательные экспедиции рыскали по деревням и селам. Разбитые японцами царские генералы одерживали теперь «победы» над безоружными рабочими и крестьянами.

Столыпин, охранка, полиция старались ликвидировать все сколько-нибудь заметные завоевания революции 1905 года. На рудниках, шахтах, в фабрично-заводских городах и поселках стояли воинские части. Народ России переживал тяжелые годы столыпинской реакции…

3. МЕЖДУ СМЕРТЬЮ И КАТОРГОЙ…

Запрятав Фрунзе в одиночную камеру Владимирской тюрьмы, так называемой «предварилки», царские судьи не особенно торопились со следствием. Оно велось около двух лет. Два томительных года Фрунзе просидел в «предварилке» до первого суда. Однако бодрость, энергия не оставляли его.

После посещения, тюрьмы владимирским губернатором, пришедшим посмотреть на любимца рабочих— знаменитого большевика Арсения-Трифоныча — и убедиться в крепости тюремных решеток, Фрунзе пишет в письме друзьям:

«Губернатор изволил назвать меня «бравым молодчиком» и приказал перевести в «отдельную камеру», т. е. в одиночку со строжайшей изоляцией». Владимирский губернатор Сазонов знал, что иваново-вознесенские и шуйские пролетарии не могут примириться с арестом их руководителя.

В связи с этим строгость тюремного режима особо усиливается. Следователи изощряются в составлении обвинительного акта по делу Фрунзе, а сам он содержится в исключительно суровом заключении, з так называемом «Польском корпусе» Владимирского тюремного «централа»…

Среди материалов, которые жандармский следователь предъявлял Фрунзе, оказалась одна из листовок, отпечатанных в Лимоновской типографии перед выборами во II Государственную думу. Набор, с которого печаталась эта листовка, был, как уже сказано, предусмотрительно рассыпан участниками налета на типографию сразу же после отпечатания листовки, но характер ее текста говорил сам за себя: все рабочие призывались голосовать за кандидата трудящихся, то есть в данном случае за большевика Н. А. Жиделева.