Фридрих Барбаросса - [26]

Шрифт
Интервал

Определив свои цели и уточнив намерения, император получил четкое представление о средствах, которыми он мог бы воспользоваться, и об их допустимых пределах.

В Германии у него не было, как у королей Капетингов, богатых поместий, а королевское имущество было небольшим и разбросанным по всей стране. Однако личные владения его семейства оказались немалыми. Помимо нескольких владений в Тюрингии, они находились в герцогстве Швабском, в частности, в долине Рейна: во-первых, в местности между Базелем и Фрейбургом, во-вторых, в районе Вормса и Шпейера, в долине Лаутера и в Эльзасе. Но этого явно было недостаточно для того, чтобы внушить уважение прочим принцам — с этой точки зрения Вельфы были богаче. Зато Штауфен располагал тремя возможностями, которыми не преминул воспользоваться.

Сразу после избрания он прежде всего решил извлечь максимальную выгоду из своего титула, то есть как можно лучше использовать свое право призыва вассалов для упрочения правосудия и мира, вмешиваясь в дела, в которых он мог бы ссылаться на высшие мотивы. В то же время он продемонстрировал намерение не делать никаких уступок в том, что по традиции считалось его исключительным монаршим правом, например, согласившись с условиями Вормсского компромисса, дабы избежать смешения временных понятий с духовными, он настоял на сохранении за монархом права на инвеституру, то есть на возведение в сан епископов. В качестве второй меры он считал, что миссия монарха может быть успешной только при условии взаимодействия с принцами. Рассуждать таким образом и действовать в соответствии с этим принципом означало признать, что аристократия призвана участвовать в королевском управлении, что, в свою очередь, должно было гарантировать ее верность. Поэтому, не вдаваясь в теорию власти, которая, кстати сказать, его не интересовала, он был полон решимости не предпринимать в Германии ничего значительного без участия — по крайней мере фиктивного — принцев, которые со своей стороны должны были согласиться с реальными прерогативами монархии.

Третий фактор, с которым ему надо было считаться, определялся самим феодальным строем. Благодаря острому чувству реальности он понял, очевидно, еще до своего вступления на престол, что полный возврат к феодальным обычаям невозможен; сам он не смог бы, пожалуй, их отбросить, настолько этот строй проник в общественные нравы и сознание. Но он решил не быть жертвой этого строя. Поэтому если даже ему придется еще глубже укоренить эту систему в германской почве, то он будет следить за тем, чтобы феодальные порядки осуществлялись во взаимосвязи с упрочением королевской юрисдикции и уплотнением сотрудничества со знатью через вассальные отношения.

Видимо, такую программу трудно было воплотить в жизнь. Она таила в себе ряд опасностей. Слишком уступать феодальным привычкам, слишком стремиться к соглашению с крупной знатью, задабривая ее щедротами, — это могло в любой момент ослабить центральную власть и привести к противоположному результату.

Фридрих это прекрасно сознавал, но в течение всей жизни отказывался пожертвовать своим королевским правом и всегда считал, что если избранные им средства противоречат одно другому, то следует в первую очередь защищать монаршую миссию, которая должна быть воплощена в жизнь с опорой на людей, верных Штауфенам. Он неоднократно ясно давал это понять на словах и на деле.

Выбор методов, которые надлежало применить в Италии, был не настолько ясен, потому что император ограничился лишь определением способа, которым он намеревался установить и осуществлять свою власть.

В первую очередь он решил стать настоящим сувереном Итальянского королевства, то есть получить в этой стране всеобщую поддержку своей политики, чтобы все примкнули к его империи, величие которой следовало поднять как можно выше. Сеньоры и города, знать и простолюдины должны были принять его суверенитет, не исключающий сохранения некоторых местных свобод при условии, что он сам будет их контролировать. Значит, здесь, как и в Германии, он рассчитывал на сотрудничество. Но если в Германии он чувствовал себя обязанным идти все дальше по этому пути и считал естественным и обязательным сотрудничество короля с принцами, то в Италии это было всего лишь щедрое предложение, обсуждать которое он не собирался. Если жители этой страны были недовольны его властью или отказывались от сотрудничества, тогда сила — сила Германии — должна была их к этому принудить.

В остальной части полуострова, где он, возможно, не имел четкого намерения стать непосредственным властелином, он тем не менее желал признания за собой особого права на вмешательство, то есть это должен был быть суверенитет, который в действительности оставался бы фиктивным до особых случаев. Поэтому он согласился с фактом существования королевства Сицилии, но хотел помешать сицилийскому монарху под каким бы то ни было предлогом вступать в другие итальянские области и дать ему понять, что император выше его. Таким образом, honor Imperii не обязательно предполагал территориальный захват Сицилии и аннексию этой страны, а только лишь ее принижение и принуждение считаться с империей. Следует отметить, что не все историки именно так объясняют поведение Штауфена, некоторые заявляют, что он в первые же годы своего правления составил план захвата Палермо и всего Сицилийского королевства. Правду в этом вопросе тем более трудно установить, что поиски ее могут проводиться лишь в области проектов, так как в действительности это завоевание никогда не предпринималось.


Рекомендуем почитать
Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Пастбищный фонд

«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».


Литературное Зауралье

В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.


Государи всея Руси: Иван III и Василий III. Первые публикации иностранцев о Русском государстве

К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.


Вся моя жизнь

Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.


Диктаторы в зеркале медицины

Наполеон, Гитлер, Сталин — эти люди, как никто другой сумели вмешаться в хил истории нашей планеты, и даже их смерть не ослабила страстей, бушевавших вокруг их имен и интереса к ним, как к личностям Сумев мобилизовать миллионные массы людей на достижение собственных честолюбивых целей они напролом шли к осуществлению своих бредовых идей не стесняя себя в выборе средств и не гнушаясь никаким насилием Увлекательные, выписанные в деталях медицинские портреты, созданные пером профессора Антона Ноймайра, вновь заставляют ожить персонажей этой книги во всех оттенках их гениальности и чудовищной извращенности, дают нам возможность на этих примерах понять взаимосвязь между физическим и душевным состоянием личности и принимаемыми ею политическими решениями Захватывающая, потрясающая книга, заставляющая заново пережить Историю.


Чингиз-хан

В монографии рассказывается о выдающемся монгольском правителе и полководце — Чингиз-хане. Книга охватывает все периоды его жизни. Автор подробно анализирует ход военных походов, боевое искусство и причины побед монголов. Особое внимание уделяется анализу хронологии излагаемых событий. Книга иллюстрирована рисунками и картами. Издание рассчитано на самые широкие круги читателей.


Фуше

Книга посвящена жизни и деятельности активного участника Великой французской революции конца XVIII века, впоследствии ставшего министром полиции Директории и Наполеона, Жозефа Фуше. Его биография дана на фоне крупнейших событий европейской истории.


Генерал-фельдмаршалы России

Книга содержит биографии всех, кто в разное время получил звание генерал-фельдмаршала России. Это такие выдающиеся полководцы, как Суворов, Румянцев, Кутузов, Барклай-де-Толли. а также менее известные, по сыгравшие определенную роль в истории страны: Салтыковы, Репнины, Дибич, Паскквич, Воронцов, Милютин. Среди награжденных чином фельдмаршала государственные деятели, представители правящих династий России и Европы, служившие в русской армии иностранные подданные. Для широкого круга читателей, интересующихся российской историей.