ФРГ. Штрихи к портрету - [39]

Наша любознательность была наказана. Когда мы очутились перед ожидавшим нас составом, он оказался битком набитым такими же путниками, как и мы, с той принципиальной, как вскоре выяснилось, разницей, что ехали они «по путевкам». В основном контингент состоял из пенсионеров, точнее, пенсионерок. Социально-возрастные особенности путешественников обусловливались в данном случае скидками на билеты, установленными правлением железных дорог на зимний период.

Пенсионеров в ФРГ около десяти миллионов, то есть каждый шестой! Пенсионеры — разные. Пенсии — тоже. В среднем около пятисот марок в месяц. Неплохо? Нет, плохо. Ровно такую сумму я платил за ординарную двухкомнатную квартиру. Очень даже плохо, если учесть, что килограмм картошки здесь стоит около двух марок. Нужен, однако, острый глаз, чтобы под аккуратной прической, шубкой и элегантной шляпой разглядеть нужду.

Оставляя одну станцию за другой, наш поезд трусил по гладкой равнине Нижней Саксонии, не дававшей ни малейшего повода подозревать близость гор. Поэтому, когда состав остановился у платформы с названием «Гослар», я крайне удивился. Это означало, что мы находились в самом сердце Гарца, или Гарта, как его называли в старину, или Гарцинского леса, известного еще древним грекам.

Tie видя Гарца, мы тем не менее были в Гарце. Этот горный массив одиноко возвышается среди равнины. Отсутствие предгорья делает его склоны особенно внушительными. Гарц — первое препятствие на пути наступающих с океана воздушных масс. Благодаря этому обстоятельству он часто окутан облаками и туманами, скрывающими истинную высоту гор и придающими им самые фантастические очертания. Все это набрасывает на Гарц покров таинственности и величия. Очень долго, например, существовала легенда, что Брокен — высшая точка Гарца — является высочайшей вершиной всей Германии[13]. По этой же причине народная фантазия щедро заселила всяческой нечистой силой именно Гарц. В самом деле, трудно представить себе более подходящее место для проведения такого мероприятия, как шабаш, чем засыпанные фантастическими каменными обломками, заросшие громадными елями, окутанные полосами тумана террасы Блоксберга, как иногда называют Брокен.

Впервые попав в Гарц, я тем не менее не мог отделаться от мысли, что уже когда-то видел эти места. Это чувство преследовало меня до тех пор, пока я не вспомнил великолепные декорации Большого театра к опере III. Гуно «Фауст». Сцена Вальпургиевой ночи.

Согласно же географическим и геологическим описаниям, древние породы Гарца, состоящие из гранита и иных вулканических пород, образуют продолговатые хребты, вытянутые с юго-востока на северо-запад. Наиболее крутые из них, например гигантский гранитный утес Ильзенштейн, относятся к так называемому Нижнему Гарцу, расположенному в пределах Германской Демократической Республики. В отличие от Верхнего Гарца он покрыт лиственными лесами и несколько уступает ему в высоте[14].

Освободившись в Госларе от большинства своих пассажиров, поезд двинулся дальше. Минут через пятнадцать мы оказались у цели своего путешествия — в городе Бад-Гарцбурге. Поток прибывших, вынесший нас на небольшую привокзальную площадь, забитую автобусами для организованных туристов, быстро рассосался. Автобусы соответственных санаториев и пансионатов, обдав нас выхлопными газами, укатили, и мы остались одни. Путевок у нас не было. Предстояло где-то устраиваться на ночлег.

Было то самое время дня, когда утренняя прохлада полностью растворилась, а вечерняя не наступила. Мартовское солнце стояло в зените абсолютно голубого неба и жгло немилосердно. Мы огляделись и направились по безлюдной улице к зеленой пузыреобразной горе, громоздящейся над городом. Улица привела нас к необычайно звонкому ручью, на берегу которого мы увидели то, что искали, — двухэтажный, обшитый досками, как и большинство местных зданий, дом, украшенный вывеской: «Отель». Толкнув небольшую дверь, я очутился в помещении, весьма типичном для сельских харчевен этой страны: большая комната, заставленная нарочито простыми деревянными столами, такими же стульями и украшенная орудиями крестьянского труда: граблями, деревянными лопатами, цепами… В помещении никого не было, если не считать черного пуделя, лежащего прямо на стойке. При нашем появлении он поднял голову с развернутого перед ним журнала и внимательно оглядел нас. Точь-в-точь, как это делают оторванные от дремоты за газетой старички. Глаза у пса были такие выразительно-печальные, что у меня чуть было не сорвалось с языка извинение за причиненное ему беспокойство. Как будто поняв, что нам требуется, пудель осторожно спустился со стойки, скрылся в дверях, ведущих в кухню, и привел хозяйку заведения, дородную женщину с такими же печальными глазами, только не черными, а голубыми.

С нас не потребовали ни паспортов, ни свидетельств о браке, ни заполнения бланков, ни аванса. Нам просто вручили ключ. Наша комната располагалась на втором этаже. Ее убранство составляли: квадратная деревянная кровать, рассохшийся шкаф и два приставленных к нему стула, удерживающих его дверцы от самооткрывания. Крошечное оконце оказалось задраенным ставнями. Когда их раскрыли, в комнату влетел золотой сноп солнечных лучей и напомнил нам, что на улице день и что время не ждет.