ФРГ. Штрихи к портрету - [41]

Когда мы, усталые и несколько взвинченные, добрались до Окера, солнце стояло уже в зените.

Говорят, что природа не терпит резких переходов. Здесь было исключение. Заваленный гигантскими терриконами, застроенный заводскими корпусами, ощетинившийся длинными трубами, Окер как бы представлял собой другой Гарц. Гарц рудокопов и металлургов.

Был воскресный день, и город казался вымершим. Мы долго блуждали среди бесконечных заборов и таких же унылых, как заборы, домов, пока не выбрались на центральную магистраль. По одну сторону ее располагались бараки, населенные иностранными рабочими, по другую — высокая кирпичная стена какого-то металлургического комбината. Нам ничего не оставалось, как пуститься вдоль нее. Если бы не попадавшиеся время от времени указатели, подтверждающие, что до Гослара оставалось: 8… 7… 6 километров, можно было бы подумать, что мы не в Гарце, а в Руре. Мы шли, стиснув зубы, чтобы, во-первых, не сердиться, а во-вторых, поменьше глотать вздымаемую автомобилями пыль. Но всему есть предел. Впереди виднелся навес автобусной остановки. Мы ускорили шаг. И вскоре достигли цели. А когда отдышались, то обратили внимание на стоявший поодаль дорожный щит с надписью: «Гослар». В подоспевший автобус мы садились как победители.

Великое дело — автомобиль! Водитель спокойно разобрался в шоссейной путанице и минут через пятнадцать — двадцать высадил нас на вокзальной площади Гослара. Мы сунули паши сумки в камеру хранения и сразу кинулись в лабиринт изломанных улочек и переулков, вымощенных брусчаткой и булыжником. Дома, их составляющие, были такие странные, что город казался старше своих лет. Наш бурный век, кажется, обошел эту местность. Ни гигантских универмагов, ни модерновых зданий, пи оставленных войной пустырей.

Как истинный средневековый город, Гослар озеленен слабо. Вернее, никак. Просто при закладке города было оставлено несколько деревьев. Некоторые из них дожили до наших дней. Определить их возраст невозможно, поскольку вся внутренность давно сгнила. Осталась лишь заполненная бетоном кора да регулярно обрастающие листвой ветви. Стены Гослара и большинство башен давно снесены, во оставшиеся ворота дают представление о его укреплениях. А императорский дворец, гильдейский дом, аббатство — о лучших временах города.

Если сегодня Гослар знаменит стариной, то в старину он был знаменит серебряными и другими рудниками, расположенными на близлежащей горе Раммельсберг. Серебряные руды были открыты здесь в X веке. Так что рудокопы Гослара — пионеры этой трудной и романтической профессии, по крайней мере в Европе.

Прежде чем стать музеем, Гослар был городом, даже «голицей, резиденцией некоторых германских императоров. От тех далеких времен сохранился «Царский дом», используемый ныне под отель. Церквей в городе достаточно, но старинный собор не сохранился, еще в IS 19 году он был продан на снос. В залах ратуши желающие могут осмотреть несколько картин старых мастеров, коллекцию кубков и кружек, относящихся к XI веку, и множество различных поделок из серебра.

Центром города, как и подобает, является базарная площадь, окруженная старинными домами, смело раскрашенными и покрытыми великолепной резьбой.

Прямая улица ведет от центра к городским воротам, остатки которых — в виде двух круглых, приземистых башен под конусообразными крышами — внушают достаточное уважение и сегодня.

Наше созерцание этих ветеранов средневековой архитектуры было прервано грянувшим духовым оркестром. В город входила длинная колонна пестро разодетых граждан, представлявших все существующие здесь профессии или, лучше сказать, цехи. Каждый цех был одет в присвоенную ему форму. Например, рудокопы вышагивали в черных парадных костюмах, в шляпах с длинными желтыми перьями или же в длинных рубахах, подпоясанные кожаными передниками, перевернутыми почему-то назад.

Замыкали шествие крестьяне. Парни в синих блузах с длиннющими кожаными кнутами, которыми они ловко щелкали в такт музыке. Каждая группа имела свой флаг, оркестр и песню. Трубы гремели, кнуты хлопали. Из окон домов, выходящих на улицу, высовывались любопытные. Прохожие присоединялись к шествию, и вся эта пестрая толпа двигалась к базарной площади.

В честь чего было устроено это торжество, нам, к сожалению, выяснить не удалось.

День уходил. Гослар зажигал вечерние огни. Улицы, площади, многочисленные кафе и даже перрон вокзала сделались вдруг необычайно оживленными.

Пришел поезд. Перрон опустел. До новой субботы, до нового воскресенья.

За окнами темно. Лишь редко-редко появляются сгустки света. Это деревни, разбросанные по склонам Гарца. Но вот горы отступили, и глазам открылась за литая озерами огней равнина. Это новостройки.

Ограниченный городами Госларом, Брауншвейгом и Хильдесгеймом район хранит в своих недрах два миллиарда тонн железной руды, небогатой, но при сегодняшней технологии вполне пригодной для обработки. Сейчас добывают здесь ежегодно свыше пяти миллионов тонн. Трудно сказать, что ожидает этот край завтра. Но сегодня он бурно развивается. Там, где вчера была пустошь, вырастает поселок. Завтра он превратится в город. Правда, так и оставаясь поселком. Пусть гигантским, но поселком, в то время как старинные города, иногда уменьшаясь до размеров поселка, остаются городами. Одним из таких гигантских поселков, возникших под боком романтического Гарца, является новый город Зальгиттер, насчитывающий свыше ста тысяч жителей. Все они — пришлые люди. Все чужаки этому краю, как и рисунок самого города с его современными доменными печами, стволами заводских труб, небоскребами и тому подобными реквизитами XX века.