Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - [164]

Потом последовали шесть дней упорнейших боев, запечатлевшихся в памяти его участников, причем как французов, так и немцев, как истинный кошмар. Зимнее отступление через узкие полоски луговин и крутые долины этой местности уже довело новую армию Шанзи едва ли не до полного краха, теперь же ужасам суждено было снова повториться в отчаянных попытках французских войск оторваться от наступавших им на пятки немцев. Немцам в ходе своего наступления досталось ненамного меньше, чем отступавшим французам. Они не могли съехать с дорог, но даже на дорогах, обледенелых или превратившихся в месиво, передвижение орудий и повозок стало главной трудностью, а короткие зимние дни определяли временные рамки проводимых операций. Установленная в нужном месте митральеза, укомплектованная знающим и полным решимости расчетом, была способна на целый день остановить дивизию, в то время как пехотинцы искала бреши в построении противника для нанесения ему удара во фланг – противника, лишенного даже возможности отступить из-за перекрывавших дорогу конницы и артиллерии. В данных обстоятельствах скорость немецкого наступления, 80 километров за шесть дней, могла считаться просто выдающейся. Шанзи считал ее непростительной. 8 января он отослал адмирала Жорегиберри, пользующегося его наибольшим доверием командира, взять на себя ответственность за все колонны, за исключением находившихся на левом фланге, и наложить запрет на их отступление, и в течение дня левое крыло немцев сдерживалось. Но на центральном участке 3-й корпус постоянно пытался прорваться к дороге на Сен-Кале, и Шанзи был вынужден 9 января послать дивизию, которая смогла удержать его в 16 километрах от Ле-Мана в Ардене и в снегопад до самой темноты не позволяла ему наступать. Но подобные изолированные операции, пусть даже успешные, мало что могли дать: немцев можно было сдержать лишь сплоченным контрударом всех сил, и Шанзи, чтобы выиграть время и завершить оборону на подступах к Ле-Ману, назначил такой контрудар на 10 января. «Я на самом деле не знаю, что делать, чтобы вечером начать наступление, – заявил один из командующих корпусами. – Если сможем, отправим их [солдат]. Все кругом говорят, что невозможно, но мы посмотрим». И в таком пессимистическом настроении генералы Шанзи бросили свои войска по снегу в бой с немцами, передовые части которых находились уже в 8 километрах от Ле-Мана. В долине реки Юин, вокруг Шампанье, французы держались, но дальше к югу их продолжали оттеснять, и они сдавали одни позиции за другими, а в Паринье-л’Эвек французы в панике устремились с поля боя.

Сам Шанзи был нездоров и утомлен, но решимости ему хватало, и теперь он, призвав на выручку остатки сил, наскребал в Ле-Мане войска буквально по солдату. У него оставалось три своих корпуса и еще подкрепления, к ним следует прибавить еще 22 батальона Бретонской гвардии из учебного лагеря в Конли, что в 25 километрах севернее Ле-Мана, которых он тоже решил вызвать, невзирая на протесты их командующего, ссылавшегося на их неподготовленность и недовооруженность. Значительная часть их прибыла вооруженная только американскими дульнозарядными ружьями времен Гражданской войны в США. Боеприпасы отсырели, обмундирование промокло под дождем и снегом, кроме того, оружие это не годилось по калибру, а солдаты даже не умели заряжать эти винтовки. Но даже если бы они и умели, из-за поломок оружие часто было небоеспособно. Не было и аксессуаров для чистки оружия, впрочем, сомнительно, что и от них был бы толк, ибо американские винтовки были покрыты толстым слоем ржавчины – их не чистили почти шесть лет, то есть с самого окончания Гражданской войны. Этим горемычным солдатам, вооруженным только этими никуда не годными винтовками, приказали занять оборону. Траншеи были вырыты на подступах к Ле-Ману, дороги забаррикадированы, завезено достаточное количество боеприпасов, и вечером 10 января Шанзи издал приказы, в которых пытался приободрить войска, вселить в них решимость, которой у него самого, как уже говорилось, было в избытке. Его строгим наставлениям, сетовал Шанзи, не желали повиноваться. Наступление, которое он потребовал, так и не было начато, и он публично сделал выговор ответственным за выполнение приказов генералам. Теперь Шанзи призывал солдат оборонять Ле-Ман, как они уже обороняли свои позиции у Божанси. Расположенная в тылу кавалерия подстрахует их от случайностей. Дезертиры будут расстреливаться на месте, и в случае необходимости будут взорваны мосты в тылу войск, чтобы уже не оставалось никакой надежды на отступление.

Если что и могло спасти Ле-Ман, так это составленные Шанзи именно таким образом распоряжения и приказы и еще энтузиазм полководца, который Шанзи пытался вселить в своих солдат, прибыв к ним на позиции утром 10 января. Расположили солдат умело и со знанием дела. 21-й корпус к северу от реки Юин оборонял левый фланг от наступления на окружение 13-го корпуса великого герцога Мекленбургского. Две дивизии 17-го корпуса удерживали протяженное плато между Ивре и Шампанье, их фланги прикрывала река Юин, а с фронта – артиллерийский огонь с позиций на холмах западнее Ивре, в то время как правое крыло французов располагалось у Понтльё, с флангами, упиравшимися на реки Сарта и Юин, и фронтом, расположенным вдоль Шмен-а-Бёф, протянувшегося по прямой на северо-восток между этими двумя реками. Именно здесь и разместили бедняг бретонцев вместе с возвращавшимися на позиции под контролем Жорегиберри частями. Преследовавший их 10-й корпус достиг правого фланга французов только к вечеру, когда 3-й корпус уже был вовлечен в ожесточенный и в целом не очень успешный бой слева. Интенсивным огнем французов смели с холмов выше Шампанье, но отступивших сумели остановить сабли собственной кавалерии, орудия их непримиримого командующего и ледяные воды реки Юин. Наступавших немцев обстреляли из орудий за рекой, и контратака французов пусть частично, но вернула захваченный участок местности. Дислоцированный на самом краю 21-й корпус стоял твердо, а справа, когда в 19 часов Фойгтс-Ретц прибыл с изнуренным 10-м корпусом к Шмен-а-Бёфу, он обнаружил там перед собой линию земляных укреплений и траншей, штурмовать которые представлялось весьма затруднительным. И все же уже очень скоро Фойгтс-Ретц атаковал их, и после нанесения удара по аванпостам французов он направил прямо на главную дорогу в сомкнутых колоннах один батальон. Большинство войск Шанзи, возможно, и выдержали бы натиск противника и отразили бы его, но Фойгтс-Ретц на беду французов избрал как раз слабее всего обороняемый участок – тех самых практически безоружных бретонцев из мобильной гвардии. Они были тут же смяты, а за ними – и все правое крыло французов. Жорегиберри всю ночь пытался собрать войска для контратаки, но так и не собрал. Сформированные им колонны на марше рассеялись, солдаты бежали или просто падали от усталости. Мало-помалу весь его фронт таял как лед на летнем солнце, войска брели назад к Ле-Ману с молчаливым упорством, куда более опасным, нежели паника.