Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - [127]

Линьи

Это стало кульминационным моментом «народной войны» во Франции. Событиям следующих двух дней предстояло расстроить планы Гамбетты не только на Сене, где Трошю оставил безнадежные попытки прорваться через немецкие линии, но и на Луаре, где слишком уж оптимистичные ожидания, порожденные Кульмье и Вийепоном, также рухнули. Шанзи пострадал первым. На первый взгляд 2 декабря после очень холодной ночи Шанзи направил войска из Вийепона для атаки главных позиций великого герцога Мекленбургского, протянувшиеся от участка севернее деревни Линьи до шато Гури и через деревни Лумо, Баньо и Попри до дороги на Шартр. Необозримые, покрытые снегом поля, лишенные всякого прикрытия и отлого спускавшиеся от Гури, поставили атакующих в невыгодное положение, хотя на первых порах им сопутствовал успех. Немцы, сами готовившиеся атаковать, оказались захваченными врасплох. Баварцы только и успели занять Гури, и 17-я дивизия по пути в Лумо вынуждена была отбивать атаки противника на своем оголившемся левом фланге. На левом фланге французов натиск дивизии Жорегиберри оттеснил баварцев еще дальше, и огонь французских винтовок Шаспо сводил на нет все попытки немцев контратаковать, но гарнизон Гури держался до тех пор, пока пруссаки 17-й и 22-й дивизий не вернули Лумо и не нанесли удар с фланга французам, атаковавшим шато Гури, обратив их в паническое бегство. Одновременно с этим немецкая кавалерия опасно обходила левый фланг корпуса Шанзи. С угрозой на обоих флангах и с изрядно снизившимся боевым духом 16-й корпус стал отходить к деревне Линьи, и постепенно стала заявлять о себе более высокая боевая подготовка немцев. В принципе, французы смогли бы огнем винтовок Шаспо отогнать немцев, но, поскольку противник оттеснил их самих от Гури, это им не удалось. Французские войска устали, ими плохо управляли, они были деморализованы. Все больше и больше их солдат постепенно направлялось в тыл, а потом и целые полки устремились назад к Орлеану. В результате яростных атак немцы смогли вернуть себе Линьи и отогнать французов к их исходным рубежам в Вийепоне, а там прибывшее подкрепление из частей 17-го корпуса де Сони дало возможность перейти к обороне. Сам де Сони, действуя скорее как командир полка, которым он и был, но не как командующий корпусом, о чем ему не следовало бы забывать, попытался с авангардом из нескольких сотен зуавов провести последнюю перед наступлением темноты контратаку Линьи, но располагавшие резервами немцы оказали сопротивление, и под их огнем атака захлебнулась, а сам де Сони вынужден был отступить, оставив на поле боя свыше половины личного состава и сам получив в этом бою тяжелое ранение.

Шанзи не должен был сражаться в одиночку. Дивизия генерала Пейтавена, левое крыло 15-го корпуса, находилась в считаных километрах восточнее Артене и спокойно совершала марш, прибыв вскоре после полудня и создав угрозу флангу немцев в Попри. 22-я прусская дивизия вынуждена была развернуться для отпора противнику, и в рощах к северу от деревни весь день не утихали идущие с переменным успехом бои. Но у Попри, как и у Линьи, все попытки французов взять инициативу в свои руки и прорвать оборону немцев успехом не увенчались. Удивляться было нечему. 35 000 немцев, располагавших и соответствующим количеством единиц артиллерии, сумели одолеть 45 000 французов, их атаковавших. В целом за тот день французы понесли потери в количестве от шести до семи тысяч – убитыми и ранеными 4139, а в плен к немцам попали еще 2500 человек.

Д’Орель де Паладин между тем провел день в Артене, слыша шум боя, который вел Шанзи, и дожидаясь удобного момента для продолжения наступления на Питивье. По данным Фрейсине, большая часть сил немцев отбыла из района Луары для отражения атаки прорывавшихся из Парижа французов, и весь немецкий фронт составляла истонченная линия войск. Но полученная той ночью новость о поражении, которое потерпел Шанзи, послужила последним доводом в пользу отказа от продолжения наступления. Д’Орель принял на себя ответственность, которой его гражданское начальство столь долго его лишало, и в надежде на возможность уберечь свою армию, отдал приказ на отвод всех сил к Орлеану. Но опоздал. Оптимистическая оценка Фрейсине намерений и передвижений немцев совершенно не соответствовала истинному положению вещей: Фридрих Карл наконец все же решился наступать. В тот же день, 2 декабря, Мольтке направил ему прямой приказ наступать на Орлеан. У принца все еще имелись сомнения на этот счет – сомнения, которыми он благодаря присутствию Вальдерзее у себя в ставке мог поделиться и поделился с королем. Фридрих Карл не верил, что главные силы французов сосредоточены у него по фронту на главной дороге Орлеан– Париж южнее Артене, и был одержим страхом, что, если он нанесет удар на центральном участке, французы, обойдя его с флангов, направятся на север к Парижу. Но Мольтке наотрез отказывался внять его доводам, и принц распорядился начать наступление 3 декабря. 9-му корпусу была поставлена задача овладеть Артене и наступать по главной орлеанской дороге, 3-й корпус должен был продвинуться от Питивье к Шильюр-о-Буа (Жильер-о-Буа) и через лес на Лури, 10-му корпусу предстояло подойти с левого фланга и оставаться в резерве. Великому герцогу Мекленбургскому было приказано подойти к орлеанской дороге с запада и оттеснить французов к Орлеану.