Франко - [69]

Письмо Франко — это типичный пример его поразительного самомнения, его уверенности в праве говорить за всю армию. В то же время масса околичностей в письме отразила ту самую непостижимую хитрость (retranca) галисийских крестьян. Когда Франко писал это письмо, он еще не стоял в строю заговорщиков. Желание Франко быть среди победителей, не подвергая себя риску, вряд ли делало его харизматическим лидером, хотя в этих его повадках можно обнаружить источник его лавирования во время Второй мировой войны. Одновременно с письмом Касаресу генерал Франко направил письма двум армейским коллегам: полковнику Мигелю Кампинсу, своему помощнику по Сарагосской академии, ныне командиру легкого пехотного батальона в Каталонии, и полковнику Франсиско Мартину Морено, начальнику штаба испанских войск в Марокко, с которым Франко служил, когда был там командующим. Как ясно видно из писем, Франко, еще формально не находясь в рядах заговорщиков, выражал беспокойство, что политическая ситуация может значительно ухудшиться, и армии придется вмешаться. И спрашивал, пойдут ли они вместе с ним, если такое случится. Мартин Морено в ответ написал, что если Франко прибудет в Тетуан, то он готов встать под его начало — «но ни под чье другое». Кампинс, напротив, ответил, что он лоялен правительству и республике и возражает против вмешательства армии. Тем самым он подписал себе смертный приговор⁴³.

Спустя несколько дней после того, как Франко отправил письмо Касаресу, произошло распределение ролей между заговорщиками. Франко должен был поднять восстание в Марокко. Кабанельяс брал на себя Сарагосу, Мола — Наварру и Бургос, Саликет — Вальядолид, Вильегас — Мадрид, Гонсалес Карраско — Бургос, Годед — Валенсию, хотя Годеда больше привлекал Бургос⁴⁴. Мола и другие заговорщики не хотели выступать без Франко. Он пользовался огромным влиянием в офицерском корпусе. Ведь ему довелось быть начальником и военной академии, и генерального штаба. Он также пользовался полным доверием испанских частей в Марокко. Переворот имел мало шансов на успех без участия в нем марокканской армии, и Франко был самым очевидным претендентом на место ее командующего. Но в начале лета 1936 года Франко все еще ждал приглашения от правительства. Кальво Сотело часто ловил Серрано Сунь-ера в коридорах кортесов и приставал с вопросами: «О чем думает твой свояк? Что он делает? Он разве не понимает, что поставлено на карту?»⁴⁵

Нежелание четко определить свою позицию и осторожность в контактах привели к тому, что среди друзей Франко заработал насмешливое прозвище Мисс Канарские Острова-36. Санхурхо, по-прежнему обиженный на Франко за его отказ присоединиться к нему в 1932 году, сказал, что «Франко не сделает ничего, что бы его скомпрометировало, он будет всегда оставаться в тени, потому что он хитрый (сисо)». Слышали также, как Санхурхо говорил, что восстание все равно произойдет — «с Франкито или без него»⁴⁶. Было много хороших генералов, которые участвовали в заговоре, и еще больше таких, которые не участвовали. Колебания Франко раздражали Молу и Санхурхо не потому, что они теряли компетентного военачальника и не могли решить каких-то технических проблем. Им нужно было иметь этого человека в своей команде, так как они понимали, что его согласие положительно повлияет на многих других. Он был «светофором военной политики», как выразился Хосе Мариа Пеман³⁸⁴⁷.

Когда Франко сделал свой выбор, ему была отведена важная роль, но не решающая. На место главы государства в случае успеха прочили Санхурхо. Как техническому организатору и руководителю переворота, Моле в случае победы отводилась решающая политическая роль. Далее шел целый список генералов, которых распределили по регионам, среди которых Франко отводилось Марокко. Некоторые из генералов были равными по рангу Франко — в частности Фанхул (Мадрид) и Годед (Барселона). Не считая Санхурхо и Молы в новом государстве впереди Франко стояли еще два харизматических лидера из крайне правых — Хосе Кальво Сотело и Хосе Антонио Примо де Ривера. Если принять во внимание осторожность Франко, можно судить, что весной и в начале лета 1936 года он не проявлял особых амбиций. Когда Санхурхо как-то спросил, какую награду хотят получить его товарищи-заговорщики, Франко выбрал место верховного комиссара в Марокко⁴⁸. Когда же ситуация изменится, Франко тут же, не колеблясь, возьмет себе много больше.

Вопрос о действиях Франко во время мятежа был впервые поставлен в директиве Молы по Марокко. Полковник Ягуэ должен был возглавлять там восстание до прибытия «авторитетного генерала». Таким генералом должен быть Франко, и Ягуэ написал ему, прося принять это решение. Вместе с депутатом от СЭДА Франсиско Эррерой они решили лишить Франко путей к отступлению, послав к нему самолет, который должен был перебросить его за 1200 километров с Канарских островов в Марокко. Франсиско Эррера, близкий друг Хиля Роблеса, осуществлял связь между заговорщиками в Испании и в Марокко. Ягуэ был весьма предан Франко, поскольку после событий в Астурии его перевели из Марокко в Мадрид, в 1-й пехотный полк, и лишь благодаря личному вмешательству Франко он вернулся в Сеуту