Франко - [55]

. Неофициальные полномочия Франко распространялись на более широкие сферы, чем могло показаться. По Декрету о военном положении обязанности по надзору за соблюдением законов и порядка, в обычной обстановке относившиеся к функциям министерства внутренних дел, передавались военным. Всецело положившись на Франко, Идальго практически передал ему контроль над обоими министерствами³⁰. Желание военного министра держать Франко при себе в Мадриде вполне понятно. Он преклонялся перед Франко, а Франко хорошо знал Астурию — ее географию, коммуникации, дислокацию войск. Франко служил в Астурии и принимал участие в подавлении всеобщей забастовки еще в 1917 году, а после женитьбы на Кармен регулярно бывал там. Но жестокость, с которой Франко осуществлял репрессии в Астурии, наложила особый отпечаток на развитие событий в этой исторической области, чего могло бы не быть, если бы ситуацию контролировали официальные лица министерства.

Мысль о том, что подавлением забастовок должен заниматься военный, принадлежала, естественно, Франко. Она была развитием тех основополагающих идей о роли военных в политике, которые он впитал еще в годы обучения в Толедской академии. Это был шаг к «золотым» годам диктатуры генерала Примо де Риверы, и Франко воспринимал как должное признание его способностей и положения. Астурийский опыт оказал сильнейшее воздействие на формирование его убежденности в своем мессианском предназначении, в том, что он рожден управлять. После победы Народного фронта в феврале 1936 года, он на время вынужден был отказаться от подобных методов* но вновь принял их на вооружение в ходе Гражданской войны.

Решение Идальго прибегнуть к услугам Франко объяснялось также недоверием — не без влияния Хиля Роблеса — к генералу Маскелету и другим либеральным офицерам в военном министерстве, которые составляли ближайшее окружение Асаньи³¹. В то время необычное положение Франко вызвало критику со стороны заместителя военного министра, генерала Луиса Кастельо (Castello)³². Желание Франко принять участие в событиях в Астурии объяснялось его убеждением, навеянным женевским «Антан интернасьональ», что восстание рабочих «специально подготовлено агентами Москвы» и что социалисты «думают, что благодаря опыту и техническому руководству коммунистов они смогут установить диктатуру»³³. Такое убеждение, несомненно, значительно облегчило ему принятие решения использовать войска против гражданского населения Испании, как если бы это был внешний враг.

В комнате телеграфной связи военного министерства Франко расположил свое небольшое подразделение, в которое входили он сам, его кузен Пакон и два морских офицера — капитан 1 ранга Франсиско Морено Фернандес и капитан-лейтенант Пабло Руис Марсет. Не имея официального статуса, они работали в гражданской одежде. В течение двух недель они управляли передвижением войск, кораблей и поездов, участвовавших в операции по подавлению восстания. Франко даже руководил обстрелами побережья военными кораблями, используя телефон в Мадриде для связи между крейсером «Либертад» и сухопутными силами в Хихоне³⁴. Не обремененный гуманностью, которая удержала бы других, более либеральных военных руководителей, от использования всей мощи вооруженных сил против гражданского населения, Франко решал проблемы с ледяной жестокостью.

Идеалом правых, который вдохновлял и Франко, являлась Реконкиста — освобождение Испании от мавров. Сомневаясь в готовности рекрутов из рабочего класса стрелять по восставшим и не желая распространения революции по всей материковой части страны в результате ослабления гарнизонов, Франко перебросил в Астурию — единственную область Испании, над которой никогда не развевался флаг с полумесяцем, — марокканских наемников. Бросая против рабочих марокканцев, он не испытывал никаких угрызений совести, поскольку видел в рабочих массах те же рифские племена, с которыми сражался в Марокко. «Эта война — война пограничная, — говорил он журналистам, — и фронты ее — социализм, коммунизм и все другие формы атак на цивилизацию с целью заменить ее варварством»³⁵. Две «бандеры» Легиона и два «табора» «регуларес» были переброшены в Астурию с необычной для испанской армии оперативностью.

Когда стало известно, что один из офицеров африканских частей, подполковник Мигель Лопес Браво, выразил сомнения в правомерности обстрелов гражданского населения, Франко порекомендовал немедленно сместить его с должности. Все африканские части он поставил под контроль своего однокурсника по Толедо и близкого друга полковника Хуана Ягуэ. Он также приказал сместить с поста командира военно-воздушной базы в Леоне своего кузена и друга детства майора Рикардо де ла Пуэнте Баамонде, так как заподозрил его в симпатиях к астурийским горнякам, поскольку тот приказывает своим пилотам не стрелять по стачечникам в Овьедо. И почти тут же Франко приказал провести бомбардировки с воздуха и артобстрелы рабочих кварталов горняцких городов. Некоторые либеральные генералы сочли эти приказы излишне жестокими³⁶.

Потери среди женщин и детей и зверства, совершаемые марокканскими частями под командованием Ягуэ, значительно подорвали моральный дух по существу безоружных революционеров. Ягуэ послал своего гонца к Франко и Хилю Роблесу в Мадрид, с жалобой на гуманное отношение Лопеса Очоа к горнякам. Лопес Очоа заключил соглашение с лидером горняков Белармино Томасом об организованной и бескровной капитуляции горняков, чем также уронил себя в глазах Франко