Франкенштейн в Багдаде - [14]
Он успокоился и вновь начал присматриваться к этой женщине, каждый день открывая для себя в ее внешности что-то новое. И опять он надоедал разговорами о ней своему близкому другу Хазему Аббуду. Но как ни странно, с того дня Махмуд стал незаменимым для ас-Саиди сотрудником, более того – безотказным: пойди туда, проведи интервью, следи за развитием событий, посети пресс-конференцию, и так без конца. Махмуду приходилось вкалывать, как всем остальным в редакции, вместе взятым.
Карьеру журналиста Махмуд начал в апреле 2003 года в аль-Амаре с должности редактора местного еженедельника «Сада аль-Ахвар». Когда же Али Бахер ас-Саиди пригласил его в свой журнал, он писал для небольшой столичной газеты «аль-Хадаф». В Багдад он приехал именно тогда, когда масса народу из него бежала. В последнем накануне отъезда из аль-Амары телефонном разговоре Хазем Аббуд предостерег его:
– Пережди у себя, пока тут все не успокоится, потом приезжай!
Однако спокойнее в Багдаде не стало, стало только хуже. Махмуд не последовал совету товарища. Была крайняя необходимость уехать из этого городка. Если сказать точнее – нужно было скорее уносить оттуда ноги. О настоящих причинах столь внезапного переезда друга Хазем Аббуд узнает после.
Ас-Саиди связался с ним через их общего знакомого Фарида Шаввафа, уже принятого в штат журнала. С первой же встречи с ас-Саиди Махмуд проникся симпатией к начальнику, который был старше его как минимум на два десятка лет, однако сохранял прекрасную физическую форму и одевался с завидной элегантностью. За эти месяцы ас-Саиди не дал повода усомниться в своей профессиональной состоятельности: всегда бодр, энергичен, улыбчив, способен погасить любой конфликт, из-за чего бы ни разгорелась ссора и как бы далеко она ни зашла. Его настроение передавалось окружающим.
Наверное, поэтому Махмуд не мог сказать ас-Саиди «нет» и изо всех сил старался угодить, исполняя все его поручения от и до. Он изматывал себя, но продолжал доказывать шефу свою преданность, будучи глубоко убежденным, что все делает правильно, что так и надо.
– Да будь ты проклят, Хазем Аббуд! Отныне и во веки веков! – повторил он на диктофон, на этот раз нараспев, будто шиит, оплакивающий Хусейна.
Головная боль не отпускала. Надо было позавтракать сначала как следует, а не бежать на работу сломя голову голодным. Да и выпил он вчера через край, не смог сдержаться после того, как во взвинченном состоянии покинул бордель… Махмуд уже стоял у стойки регистратуры в госпитале аль-Кинди, но по-прежнему испытывал возбуждение. Он пялился на всех проходивших мимо медсестер и уборщиц, представляя каждую из них в развратной позе… От утомления он протер глаза и разгладил ладонями мягкую бороду. Если бы ас-Саиди увидел его в таком виде, то непременно бы сделал замечание:
– Ни к чему нагонять скуку на людей, с которыми общаешься! Будь позитивен! Излучай положительную энергетику! Сбрей бороду, смени рубашку и уложи по моде волосы! Используй каждую возможность, чтобы взглянуть на собственное отражение в зеркале, не проходи мимо даже припаркованной машины! Дай в этом деле фору бабам! Не будь таким традиционалистом!
– Что значит традиционалистом?
– Как у Антара бен Шаддада: «Дивись, любимая, уже два лета как я не мылся, а о маслах молчу».
Махмуд, в этот день не принявший душ, узнал, что уподобился сегодня поэту. Он впервые слышал эту строчку, но она произвела на него впечатление, и потом он не раз цитировал ее по делу и без дела.
Добиться допуска в палату к пострадавшим сегодня при взрыве на площади ат-Таяран не получалось. Увидев, что два журналиста и операторы нескольких спутниковых телеканалов уже работают с ранеными, Махмуд незаметно проскользнул внутрь, присоединился к их группе и прошел всюду по коридорам больницы за ними. Им достаточно было фактов и обрывочной информации, а ему нужна была полная картина, детали и мнения для еженедельного выпуска. И не забыть сделать качественные снимки для иллюстраций!
Махмуд выполнил кое-как задание и, будучи не уверенным в успехе, поспешил все-таки покинуть госпиталь, поскольку валился с ног от усталости. По дороге он купил электробритву и зашел в кафе на улице ас-Саадун. Пообедав, он вымыл руки, сполоснул рот и стряхнул крошки с бороды, затем вытащил бритву и на глазах у изумленных официантов и посетителей быстрыми движениями сбрил бороду. Влажными пальцами он зачесал жесткие волосы назад и вышел. Через несколько шагов Махмуд снова достал диктофон и наговорил следующее:
– Рияд ас-Савади!.. Отец!.. Да помилует Всевышний твою душу!.. Из-за тебя я оказался здесь. По твоей вине пришлось сюда переехать… Как я вымотался! Ноги ноют, не получается нормально выспаться. Надо разобраться со всем этим до дня рождения. Мне скоро двадцать три…
По правде говоря, история была уже близка к развязке. Все вот-вот должно было закончиться… В редакции Махмуд, не теряя времени, приступил к написанию статьи, сбросил на рабочий компьютер отснятые кадры и уже болтал с Фаридом Шаввафом и остальными коллегами, когда за ним зашел Абу Джони и пригласил к главному редактору.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Ближайшее будущее. Льды Арктики растаяли. Туристический бизнес открывает новые горизонты, и для желающих достичь ранее недоступные места запускаются новые экспедиции. Пассажиры круизного лайнера мечтают увидеть белого медведя, а вместо него им придется найти еще нечто более удивительное – мертвое тело во льду. Кто этот человек? Был ли он жертвой незнакомцев или самых близких людей, безжалостно его предавших? Вместе со льдом растают и коварные тайны прошлого.
В самолете, летящем из Омана во Франкфурт, торговец Абдулла думает о своих родных, вспоминает ушедшего отца, державшего его в ежовых рукавицах, грустит о жене Мийе, которая никогда его не любила, о дочери, недавно разорвавшей помолвку, думает о Зарифе, черной наложнице-рабыне, заменившей ему мать. Мы скоро узнаем, что Мийя и правда не хотела идти за Абдуллу – когда-то она была влюблена в другого, в мужчину, которого не знала. А еще она искусно управлялась с иголкой, но за годы брака больше полюбила сон – там не приходится лишний раз открывать рот.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.
История Вань Синь – рассказ о том, что бывает, когда идешь на компромисс с совестью. Переступаешь через себя ради долга. Китай. Вторая половина XX века. Наша героиня – одна из первых настоящих акушерок, благодаря ей на свет появились сотни младенцев. Но вот наступила новая эра – государство ввело политику «одна семья – один ребенок». Страну обуял хаос. Призванная дарить жизнь, Вань Синь помешала появлению на свет множества детей и сломала множество судеб. Да, она выполняла чужую волю и действовала во имя общего блага. Но как ей жить дальше с этим грузом?