Французский язык с Ги де Мопассаном. Заведение Телье - [13]
(когда шумная банда портовых моряков) parut au bout de la rue (/снова/ появилась в конце улицы). Les matelots français braillaient La Marseillaise (французские матросы орали «Марсельезу»), les anglais le Rule Britania (англичане — «Rule Britannia»; Rule Britannia — «Правь, Британия, морями»). Il y eut un ruement général (они ринулись было всей гурьбой: «был общий бросок»; ruer — швырять) contre les murs (к стенам), puis le flot de brutes (а затем озверелая толпа: «вал скотов») reprit son cours vers le quai (вновь повернула к набережной), où une bataille éclata (где завязалась потасовка) entre les marins des deux nations (между моряками обеих наций). Dans la rixe (в драке), un Anglais eut le bras cassé (одному англичанину сломали руку: «один англичанин имел сломанную руку»), et un Français le nez fendu (а французу расквасили нос).
M. Poulin et M. Dupuis, enragés l'un contre l'autre, partirent, chacun de son côté, sans se saluer.
Les quatre autres se remirent en marche, et redescendirent instinctivement vers l'établissement Tellier. Il était toujours clos, muet, impénétrable. Un ivrogne, tranquille et obstiné, tapait des petits coups dans la devanture du café, puis s'arrêtait pour appeler à mi-voix le garçon Frédéric. Voyant qu'on ne lui répondait point, il prit le parti de s'asseoir sur la marche de la porte, et d'attendre les événements.
Les bourgeois allaient se retirer quand la bande tumultueuse des hommes du port parut au bout de la rue. Les matelots français braillaient La Marseillaise, les anglais le Rule Britania. Il y eut un ruement général contre les murs, puis le flot de brutes reprit son cours vers le quai, où une bataille éclata entre les marins des deux nations. Dans la rixe, un Anglais eut le bras cassé, et un Français le nez fendu.
L'ivrogne, qui était resté devant la porte, pleurait maintenant comme pleurent les pochards ou les enfants contrariés.
Les bourgeois enfin se dispersèrent.
Peu à peu le calme revint sur la cité troublée. De place en place, encore par instants, un bruit de voix s'élevait, puis s'éteignait dans le lointain.
Seul, un homme errait toujours, M. Tournevau, le saleur, désolé d'attendre au prochain samedi; et il espérait on ne sait quel hasard, ne comprenant pas; s'exaspérant que la police laissât fermer ainsi un établissement d'utilité publique qu'elle surveille et tient sous sa garde.
L'ivrogne, qui était resté devant la porte (пьяница, все еще остававшийся у двери), pleurait maintenant (теперь плакал) comme pleurent les pochards (как плачут люди во хмелю; pochard — пьяница) ou les enfants contrariés (или обиженные дети).
Les bourgeois enfin se dispersèrent (наконец буржуа разошлись; disperser — разбрасывать, рассеивать).
Peu à peu le calme revint sur la cité troublée (мало-помалу спокойствие вернулось в растревоженный город). De place en place (местами), encore par instants, un bruit de voix s'élevait (ещё поднимался временами шум голосов), puis s'éteignait dans le lointain (после /чего/ замирал в отдалении).
Seul, un homme errait toujours (только один человек все еще бродил поблизости; errer — блуждать), M. Tournevau, le saleur (/то был/ рыботорговец г-н Турнево), désolé d'attendre au prochain samedi (огорченный /тем, что ему придется/ ждать до следующей субботы); et il espérait on ne sait quel hasard (он надеялся неизвестно на какую случайность), ne comprenant pas (/ничего/ не понимая); s'exaspérant que la police laissât fermer ainsi (негодуя, что полиция допустила вот так закрыть) un établissement d'utilité publique (общественно полезное учреждение) qu'elle surveille et tient sous sa garde (находящееся под её надзором и охраной: «за которым она надзирает и держит под своей защитой»).
L'ivrogne, qui était resté devant la porte, pleurait maintenant comme pleurent les pochards ou les enfants contrariés.
Les bourgeois enfin se dispersèrent.
Peu à peu le calme revint sur la cité troublée. De place en place, encore par instants, un bruit de voix s'élevait, puis s'éteignait dans le lointain.
Seul, un homme errait toujours, M. Tournevau, le saleur, désolé d'attendre au prochain samedi; et il espérait on ne sait quel hasard, ne comprenant pas; s'exaspérant que la police laissât fermer ainsi un établissement d'utilité publique qu'elle surveille et tient sous sa garde.
Il y retourna, flairant les murs, cherchant la raison: et il s'aperçut que sur l'auvent une pancarte était collée. Il alluma bien vite une allumette-bougie, et lut ces mots tracés d'une grande écriture inégale: «Fermé pour cause de première communion.»
Alors il s'éloigna, comprenant bien que c'était fini.
L'ivrogne maintenant dormait, étendu tout de son long en travers de la porte inhospitalière.
Et le lendemain, tous les habitués, l'un après l'autre, trouvèrent moyen de passer dans la rue avec des papiers sous le bras pour se donner une contenance; et d'un coup d'oeil furtif, chacun lisait l'avertissement mystérieux: «Fermé pour cause de première communion.»
Il y retourna (он возвратился туда), flairant les murs (внимательно разглядывая стены;
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
`Жизнь` — подлинный шедевр Мопассана, роман, завораживающий читателя глубиной проникновения в женскую душу и яркостью реалистичного, бесстрастного, а порой беспощадного авторского взгляда на извечное `бремя страстей человеческих`.`Жизнь` — это история утраченных иллюзий, несбывшихся надежд и преданных чувств. Не трагедия, но — тихая, незаметная драма человеческой жизни...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В завершающей книге серии «Рождественские истории» собраны произведения Максима Горького, Веры Желиховской и Ги де Мопассана. На страницах сборника вы прочитаете святочный рассказ Желиховской о чудесном сне в руку, жизненные и злободневные новеллы Мопассана, а также рассказ-пародию Горького на «Преступление и наказание». «Рождественские истории» – серия из 7 книг, в которых вы прочитаете наиболее значительные произведения писателей разных народов, посвященные светлому празднику Рождества Христова. В «Рождественских историях» вас ждут волшебство, чудесные перерождения героев, победы добра над злом, невероятные стечения обстоятельств, счастливые концовки и трагические финалы.
Блестящее писательское дарование Ги де Мопассана ощутимо как в его романах, так и самых коротких новеллах. Он не только описывал внешние события и движения человеческой души в минуты наивысше го счастья или испытания. В романе «Наше сердце» Мопассан исследовал мистическую природу Зла, нередкую нелогичность и необъяснимость человеческих поступков. А каждая новелла Мопассана – это точная зарисовка с натуры, сценка из жизни, колоритный образ мужчины или женщины, молодежи или стариков, бедняков или обитателей высшего света.
Ги де Мопассана нередко называют мастером эротической прозы. Но роман «Милый друг» (1885) выходит за рамки этого жанра. История карьеры заурядного соблазнителя и прожигателя жизни Жоржа Дюруа, развивающаяся в духе авантюрного романа, становится символическим отражением духовного обнищания героя и общества.
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
«Избранное» классика венгерской литературы Дежё Костолани (1885—1936) составляют произведения о жизни «маленьких людей», на судьбах которых сказался кризис венгерского общества межвоенного периода.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.