Французская защита - [38]
Вот показались контуры его многоэтажки. Сладкое волнение сдавило грудь, участившийся пульс отзывался в висках в такт шагам: «Скорее бы… скорее бы…»
Одинцов был расстроен.
Интуиция подсказывала ему, что отсутствие жены в аэропорту неслучайно.
Перед самым вылетом он позвонил домой. Телефон не ответил.
«Где же они были? Где?»
Уезжая в аэропорт, он попросил Василия Петровича еще раз связаться с Москвой и сообщить о времени прилета в Москву.
В подъезде лифт не работал.
Виктор чертыхнулся, поправил сумку и потопал пешком на десятый этаж
На лестничной площадке, отдышавшись, через минуту нажал на знакомую кнопку звонка.
Сердце Виктора учащенно билось, он не ожидал от себя такого сильного волнения перед встречей с родными. Видимо, тот факт, что они не встретили в Шереметьево, подействовал удручающе.
— Кто? — знакомый голос заставил Одинцова обрадовано улыбнуться:
— Я это, муж твой.
Пауза.
Потом равнодушное:
— Сейчас.
Жена стояла на пороге, заспанная, с растрепанными волосами, хмуро глядя Виктору в глаза.
Как будто он вышел во двор вынести мусор и забыл ключи от квартиры. Буднично. Гадко-холодно.
— Проходи, — она посторонилась и, зевая, закрыла рот маленькой ладошкой.
— А где Наташа?
— У мамы.
Виктор медленно вошел в свою квартиру. У него было ощущение, что в ней как-то всё изменилось, с кухни долетали незнакомые запахи, мебель была переставлена, куда-то исчезла их супружеская кровать.
Вместо нее в углу большой комнаты стоял диван, покрытый зеленоватым гобеленом.
Виктор снял обувь, поставил дорожную сумку в угол прихожей и вопросительно взглянул на жену:
— Ну что, Лиза, не радуешься моему приезду?
Та нервно передернула маленькими плечами:
— А что мне радоваться? Явился, не запылился! Еще бы с годик там в своей Франции посидел!
Лиза была красива в девичестве.
Пышные русые волосы, тонкие, вьющиеся, она заплетала в длинную косу.
Мужчины часто смотрели вслед, когда она цокала по асфальту на высоких каблучках, затянутая в модные джинсы, которые подчеркивали ее осиную талию.
В больших серых глазах летали чертенята, Лиза любила посмеяться, поострить, немного поиздеваться над собеседником.
Пофлиртовать с мужчинами.
Вздернутый носик придавал лицу особый шарм, и лишь немного тонковатые губы чуть портили впечатление.
Шесть лет назад они поженились.
После того, как почти полтора года Одинцов ухаживал в своем НИИ за молоденькой секретаршей шефа.
Он, перспективный сотрудник института, увлекся Лизой настолько, что забросил работу над кандидатской диссертацией.
Но потом, когда они сыграли свадьбу, взялся за дело и успешно защитился.
Родилась Наташа, и Виктор сразу почувствовал перемену в жене.
Она как-то по-женски странно охладела к нему. Одинцов ничего не понимал, его попытки серьёзно поговорить на эту тему заканчивались раздражительными криками супруги.
Она отдалялась.
Положение усугубилось проблемами на работе Одинцова.
НИИ разорилось и фактически перестало работать.
Зарплату задерживали.
Лиза устроилась секретаршей в другое место, в одну из первых в стране крупных, перспективных фирм.
Все чаще стали повторяться ситуации, когда семья жила на деньги, получаемые женой.
Теща презрительно коротко разговаривала с ним по телефону, требуя позвать к трубке дочку или внучку.
Виктор мучительно искал выход.
Он не бросал свое страстное детское увлечение — шахматы, занимаясь по вечерам теорией два — три часа в день. По выходным он ехал на Гоголевский бульвар, в ЦШК, и бился там с блицтурнирах с профессионалами. Когда стало плохо с финансами, частенько наведывался в парк Сокольники, где играл на деньги с завсегдатаями или заезжими фраерами.
Он каждый раз что-то выигрывал, но этих средств не хватало.
Лиза всегда следила за модой и любила хорошо одеваться. Данный прискорбный факт предстал перед Одинцовым во всей своей удручающей тяжести после того, как они сыграли шикарную свадьбу.
И Виктор решил сыграть ва-банк, уйдя из убогого НИИ на вольные «хлеба» шахматных профессионалов.
— …Но ты же знаешь, что я там не загорал в Ницце! — возразил Одинцов.
— Знаю! А что мне толку от этого знания! Денег от него не прибавилось! — тембр голоса супруги знакомо повышался:
— Какой толк получился от твоей поездки! В тюряге французской отдохнул, а я тут ребенка должна одна тянуть! Ишь ты, разоделся как дэнди! Одинцов попытался объяснить:
— Ну так получилось, понимаешь! Не сдержался я, когда меня кинули организаторы в Торси.
Лиза резко подняла брови:
— Так получилось?? Не сдержался?? Да просто боишься признаться себе в том, что ты — неудачник!
Виктор вздохнул, прошел на кухню и открыл холодильник.
Он затылком чувствовал холодно-брезгливый взгляд жены.
Достав лежащий на полочке пакет молока, он поставил его на кухонный стол и потянулся за стаканом.
Взгляд Виктора упал на незнакомую стеклянную конструкцию.
— Ты что, стала курить? — удивленно спросил «неудачник», повернувшись к Лизе.
Та, быстро подойдя к буфету, выхватила из рук мужа пепельницу.
— Закуришь с такой жизни! — нервно проговорила женщина, и с громким стуком водрузила стекляшку на подоконник.
Они молчали.
Виктор пил молоко, рассеянно поглядывая в окно. Комок подкатил к горлу, и в груди стало чуть больно от накатывающейся обиды.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.