Французская защита - [134]

— Что с тобой? — спросил Виктор, входя в спальню.

— Ничего, устала, наверное, — виновато улыбнулась Симона.

— Скоро поедем в Москву, в нашу квартиру! Возле реки воздух намного чище, чем здесь или в Париже!

— Хорошо, я хочу туда…

— И мы долго-долго будем с тобой вдвоем! Заберемся на дачу, растопим камин, и будем сидеть, смотреть на огонь…

— Втроем, — еле слышно прошептала Симона.

— Как втроем? С кем? — озадаченно спросил мужчина.

— С ним, — в ее неповторимой улыбке он увидел новый оттенок, — с ним, мой любимый.

И она, взяв руку Виктора, приложила его ладонь к чуть заметно увеличившемуся животу.

— Слышишь? Ему там хорошо… Он под самой надежной защитой в мире.

— Французской? Или русской? — ошеломленно и одновременно счастливо улыбнулся мужчина.

— Нет, конечно… Глупенький ты! — Симона чуть крепче сжала руки Виктора. — Это совсем другая защита! Она называется — Любовь.

2005–2006.

Попутчик (рассказ)

Я дремал на верхней полке купе, когда он заглянул в открытую дверь и заинтересованно остановился в проходе напротив нас. Внизу, за столом, недавно освобожденным от всяческой дорожной снеди, хранящим еще запахи свежих помидоров, огурцов, лука, разлитого пива и характерного привкуса сорокаградусной, сидели мои попутчики.

Их было трое.

Один, солидный дядечка в шикарном спортивном костюме, расположился по центру нижней полки, подперев подбородок массивным кулаком и внимательно наблюдая за игрой, которая шла между двумя другими моими соседями.

Он изредка отпускал негромкие реплики в их адрес, важно морща при этом свой большой лоб.

Я прислушался к разговорам внизу и, не глядя туда, понял, что мужики играют в шахматы.

«О, Господи! — поморщился я про себя. — И они, эти фигуры, опять здесь»…

Я возвращался домой из далекого сибирского города, весь измочаленный этими шахматами. Устав от них до рвоты. Дело в том, что эта игра — моя работа.

Так уж сложилось в жизни…

Закончив тяжелый турнир полуфинала первенства России, где от меня частенько отворачивалась фортуна, я в очередной раз дал себе зарок не играть так часто в соревнованиях. Лёжа, под стук колес улыбался в приятной дреме, рисуя картинки предстоящего отдыха. И тут нате вам — опять эти характерные фразы, стук деревяшек о старенькую, потертую многочисленными «баталиями» доску.

— Шах грахлеру! — распалялся внизу игрок — молодцеватого вида мужичок лет сорока — сорока пяти. Я повернулся на бок и подвинулся к краю полки.

«Наверное, отставник, — подумал я, глядя на его военную рубашку без погон, — хм… а кто такой грахлер? — мысль немного встрепенулась после сонного блаженства, — странно, я подобного выражения не слышал еще. Хотя у народа, играющего в шахматы, столь богатая фантазия, что придумать могут всё что угодно…»

— Ушел! — воскликнул его соперник, весьма интеллигентного вида седовласый мужчина.

«Профессор» — так мысленно окрестил я его сразу, в первые минуты моего путешествия, когда мы неспешно располагались на станции отправления.

— Снова шах! — отставник явно входил в раж. Он мельком взглянул на меня, подняв голову, и, убедившись, что я не сплю, теперь уже не стеснялся и громко выражал свои эмоции.

«Профессор» неуверенными пальцами вновь взялся за своего короля.

— Ага… попался! — бывший вояка торжествующе потер ладонями. — Который кусался!

И радостно запел:

— …Эх — солнце ясное палит… эхх, в отпуск едет замполит, эххх!

«Мда, точно — замполит в отставке», — с некоторым раздражением подумал я.

— Вы закройтесь чем-нибудь, закройтесь! — не выдержал солидный дядя. Он явно болел за интеллигента.

Профессор неуклюже отпустил короля, и тот со стуком упал на деревянную доску. Водрузив его на место, седовласый взял коня и хотел, было, им защитить своего монарха.

— Эге! Так не пойдет! Вы за короля взялись — королем и ходить надо! А смыков нам здесь не нужно! — лицо отставника покраснело в праведном гневе. — На интерес же играем! Без смычков — с… без смычков — с…, дорогой товарищ!

И только тут я заметил два красных червонца, лежащих рядом с доской у окна купе.

«Да… а ничего, неплохие ставки, — машинально сработала мысль игрока.

Гмм… и слово «смык» знает. Означает он в переводе на обычный язык — желание взять ход назад. Значит — играет где-нибудь в блиц с такими же лохами».

Дело было во времена сильнейшего шахматного бума, бушевавшего в нашей стране. Когда шли исторические матчи Каспарова с Карповым. Народ разделился на два непримиримых лагеря. Одни, — большей частью молодежь и будущие «демократы», — болели за молодого Каспарова, другие — старшего возраста и «идейные», боготворили Карпова после его исторической «защиты преимуществ социалистического строя» в битве против «отщепенца» Корчного.

— Ну, хорошо… хорошо… — профессор снова взялся за короля, — сейчас пойду!

Я посмотрел на доску. Одной секунды хватило, чтобы понять — дела его плохи.

Лицо отставника довольно лоснилось.

Профессор сделал ход, и тут же его противник, зажав в широкой пятерне своего ферзя, с грохотом водрузил сильнейшую фигуру рядом с несчастным монархом противника…

— Вам мат, господин хороший! — торжественно провозгласил вояка и быстрым движением выхватил десятку из под доски.