Французская военная миссия в России в годы Первой мировой войны - [10]
Подводя итог по аналитическим материалам, поступавшим во французский Генеральный Штаб и военное министерство, можно утверждать, что информаторы Третьей республики были единодушны относительно следующего круга проблем: слабость снарядного производства, плохое состояние железных дорог, перегруженность линий и вокзалов, недальновидности решения об отставке Великого князя Николая Николаевича, популярного в войсках, как в политическом (перенос ответственности, а значит и потенциальных неудач на первое лицо династии, «победа германофильской партии»), так и в военном отношении (армия лишилась любимого командующего, упадок её морального духа, сомнительные качества Николая II как полководца), а также концентрация пораженческих настроений и деструктивных слухов в Петрограде.
Четыре командировки в Россию обеспечили переход к более широкой постановке вопроса: в начале 1916 года, в своём пятом рапорте, Ланглуа обозначил ряд проблем в деятельности французского военного представительства в России и сформулировал детальный проект реорганизации с целью усиления эффективности его работы.
Первоочередной была проблема связи с русской Ставкой. Ланглуа пришёл к выводу, что одного представителя (дивизионного генерала) с помощником будет вполне достаточно, в его ведении будут находиться вопросы оперативного характера, и подчиняться он будет Военному министерству Франции. Вторым человеком во французской миссии должен стать подполковник или полковник, подчинённый послу в качестве военного атташе, и главе военной миссии в вопросах военной службы. Под началом военного атташе должны находиться все локальные французские миссии (военные и технические) на территории России[86]. Это устанавливало чёткую субординацию в руководстве и исключало спекуляции на различиях в форме подачи информации. Ланглуа писал: «Учитывая незначительную работу, которую надо делать в Генштабе, кажется, что присутствие двух дивизионных генералов там было бы излишеством. Оно, может, с другой стороны, представлять неудобства, либо, когда оно ставит одного из них в положение помощника, которое рискует понизить его до ранга итальянского майора или английского капитана, либо, когда оно имеет возможным результатом, даже если оба наших представителя выражают одни и те же идеи, но в разных формах, позволить противопоставить декларации одного противопоставить декларациям другого и таким образом, лишить их реального авторитета»[87].
Рекомендации Ланглуа также предусматривали направление в штабы русских фронтов французских офицеров с целью «лучшей осведомлённости о состоянии армии», а также для сбора и отправки во Францию разведданных[88].
Существенной проблемой в условиях «снарядного голода» стало отсутствие единого центра, принимающего русские запросы на боеприпасы и вооружение. Даже в конце 1915 года Ланглуа отмечал, что такого рода заказы передавались через различные инстанции и должностных лиц — как начальнику артиллерийской миссии[89], так и военному атташе, или его помощнику, что нередко вызывало большую путаницу. Более того, реакция французской стороны могла оказаться неожиданной: «В течение лета два противоположных ответа на один и тот же запрос относительно 42-линейных пушек»[90]. Для решения проблемы Ланглуа предлагал организовать Техническое бюро, начальник которого был бы облечён соответствующими полномочиями[91].
Рапорты Ланглуа составлялись в двух экземплярах: первый — для военного министра, второй — для Верховного главнокомандующего, каждый рапорт внимательно прорабатывался Жоффром, о чем свидетельствуют его многочисленные карандашные пометы на полях документов и штампы «Vu: Joffre»[92]. Кроме того, Ланглуа в ходе личных встреч сообщал информацию о состоянии русской армии и настроениях в правительстве президенту Третьей Республики Раймону Пуанкаре[93]. Однако главным результатом поездок офицера связи в Россию стала реализация практически всех изложенных им идей.
В России майор Ланглуа был принят с воодушевлением, российский генералитет и военное министерство составили о нем хорошее мнение. Военный министр генерал Поливанов отзывался о французском офицере следующим образом: «… время от времени появлялся в России, чтобы делиться своим опытом», рассказывал об организации французской промышленности, работы заводов. В том числе давал ценные рекомендации по ведению позиционной войны, предлагая начать массовую заготовку ручного оружия (револьверы, кинжалы, ручные гранаты) для борьбы в окопах[94]. Французы отвечали Поливанову взаимностью, для них он был «человеком новых идей». Генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего Данилов также благожелательно отзывался о французском офицере как о заслужившем своим тактом и знаниями уважение и симпатии[95].
Сложившаяся в мирное время система обмена сведениями между столицами союзников, при всех её недостатках, позволила французам получить информацию о важнейшей проблеме русского фронта, не в последнюю очередь потому, что и в Петрограде этого хотели. Речь идёт о дефиците снарядов, возникшем в результате несоответствия реалий начавшейся войны предвоенным ожиданиям.
