Французская Советская Социалистическая Республика - [46]
— А Французская Советская Социалистическая Республика с небес свалилась? — заорал я, и слава Богу, что поезд набирал скорость, колеса громко стучали, я то бы в вагоне всполошилась охрана.
В ярости я начал выкладывать все, что у меня наболело и закипело: как мне самому, на свой страх и риск, приходилось преодолевать бюрократические рогатки, нерадивость сотрудников, косность министерств, претензии МИДа, глупые указания из Москвы, амбиции армии.
Илья Петрович все это выслушал (отдаю должное его терпению и такту), а потом сказал:
— Твоя вина в том, что все взял на себя. Тебя не назначали царем и богом во Франции. Тебя назначили комиссаром Республики, ответственным перед Партией, а вот про это ты забыл. Например, история с «Индепанданс». С точки зрения оперативности ты действовал правильно и четко. Разгадал намерения капитана и, отправив лодку к американцам, нейтрализовал ее. Как офицер КГБ я готов тебя поздравить. Но с точки зрения ЦК ты совершил недопустимый промах и самоуправство. Ты обязан был запросить мнение Москвы.
— Москва бы потребовала определить координаты лодки и затопить французов.
— Верно.
— И пока мы определяли бы координаты, пока согласовывали с Москвой операцию, лейтенант-колонель Мельвиль мог нажать на кнопки.
— Допускаю.
— И ракеты с ядерными боеголовками полетели бы на Москву?
— Ну, до Москвы бы они не долетели, свалились бы где-нибудь здесь или в Белоруссии — подлодка дрейфовала в центре Атлантики.
— Значит…
— Значит, — подтвердил Илья Петрович. — Но ты был бы чист в глазах Секретариата. У партии своя логика. Ты проявил элементарную партийную недисциплинированность, нарушил субординацию. Теперь, когда твое имя вспоминают в ЦК, следует немедленное добавление: тот самый Зотов, который подарил американцам «Индепанданс».
— Может, меня и из партии погонят? — спросил я вызывающим тоном.
— Могут, — смиренно ответил Илья Петрович. — Все могут. У тебя выговор по партийной линии. Ты нахамил делегации ЦК. Такие вещи не забываются. Ты умудрился даже восстановить против себя советский аппарат во Франции своим нелепым вмешательством в распределение квартир на авеню Фош.
— Но ведь ЦК отмечал мои заслуги! Меня наградили золотой звездой. Героя, присвоили звание генерала!
— Всем нам зарплату зря не платят, — сухо отпарировал Илья Петрович, заслужил — получи. Однако одного убийства бывшего Генсека французской компартии достаточно, чтобы тебя повесить за яйца или отправить на двадцать лет в лагеря. Ты думаешь, та троица из команды Миловидова, которую ты сразу отослал в Москву после покушения, не написала подробный рапорт? Ребята не лыком шиты, знали, что надо подстраховаться. И копия этого рапорта подколота в твое досье в особом отделе ЦК. Вспомни: Михаила Кольцова, личного комиссара Сталина в Испании, расстреляли по возвращении в Москву. А ведь тоже в Испании славно поработал, плюс — известный писатель… Ладно, теперь другие времена.
Я молчал.
— Пойми, — продолжал Илья Петрович. — Секретариату нужен козел отпущения, человек, на которого можно свалить вину за частичный провал во Франции. Никто из Секретариата свою голову не подставит. Наказать Председателя КГБ слишком значительная фигура. Остается непосредственный автор операции, генерал Зотов, который к тому же слишком много знает и чересчур инициативен. Ты занимал во Франции очень высокий пост. Куда тебя теперь девать? В Органах опасно. На секретаря обкома не тянешь малоуправляем и самоуверен. Значит, если нельзя повысить — надо просто этого человека убрать.
— Но Комитет может что-нибудь для меня сделать? — спросил я почти шепотом.
— А что ты сделал для Комитета? Даже Белобородова в генералы не представил. Вот уж кто заслужил, так заслужил, Илья Петрович безнадежно взмахнул рукой. — Ладно, считай проехали. Слушай еще. Так или иначе, но Комитет тобой гордится. Комитет уверен, что твое имя со временем будет вписано в историю советской разведки, как имена Рихарда Зорге, Маневича, Филби… В нынешней обстановке мы можем только одно — предупредить тебя. Меня послал лично Председатель Комитета. Согласись, он сильно рискует. И я, старик, прыгаю, как заяц, с поезда на поезд. Но это все. Дальше выкручивайся сам, как умеешь.
На перроне Белорусского вокзала меня встречали товарищи из ЦК во главе с заведующим иностранным отделом. Честь высокая. Ни единого знакомого лица из Комитета я не увидел.
На Старую площадь мы отправились на трех «Чайках».
Слишком пышная охрана. Или необходимый конвой?
Секретариат начался ровно в назначенный час. Вел заседание Второй секретарь. Генеральный отсутствовал. Зато на стульях в третьем-четвертом ряду сутулились неизвестные мне люди в штатском и в погонах. Видимо, эксперты, содокладчики. Даже без предупреждения Ильи Петровича я бы кое-что заподозрил.
Во вступительной части своего доклада я сказал, что задание партии и правительства выполнено. Французская Советская Социалистическая Республика идет по пути к коммунизму. Советская армия, военно-воздушные, военно-морские силы осваивают базы на французском атлантическом и средиземноморском побережьях. Французский народ смог скинуть оковы капитализма только благодаря братской поддержке советского правительства и мудрой политике нашей партии. Я перечислил имена людей (назвав в первую очередь посла и Белобородова), которые помогли Франции в трудный для нее час.
Аннотация издательства «Советский писатель» (1965 г.):Тема повести - преемственность поколений. Писатель ставит перед собой задачу художественно выявить духовную, идейную связь, которая существует между поколением, делавшим революцию и построившим социализм в нашей стране, и нынешними молодыми людьми, строителями коммунистического общества.
ГЛАДИЛИН, АНАТОЛИЙ ТИХОНОВИЧ (р. 1935), русский советский писатель. После окончания школы работал электромехаником, рабочим, несколько месяцев проучился в военном училище. В 1954–1958 учился в Литературном институте им. А.М.Горького. Был и.о. заведующего отделом искусства и культуры газеты «Московский комсомолец», редактором киностудии им. М.Горького, много ездил по стране.Найденная Гладилиным тема смутного томления и беспокойства, непреодолимого внутреннего одиночества живого и искреннего человека в мире регламентированных ценностей была развита более всего – в романе "История одной компании" (1965) с ее главным, явно автобиографическом героем – инфантильным мечтателем.
В романе Анатолия Гладилина "Тень всадника" есть все - острый сюжет, загадочные преступления, любовь, война, смерть. Среди героев романа - Робеспьер, Сен-Жюст, Наполеон, Бернадот, маршал Ней, Талейран, прекрасная и великая Жозефина. Главный герой романа проживает несколько жизней в течение 200 лет и проходит несколько превращений, но каждый раз он принадлежит к кругу избранных, к хранителям тайн, к странному и загадочному слою Глубоководных Рыб, "людей системы", влияющих на течение Истории. В романе Анатолия Гладилина "Тень всадника" есть все - острый сюжет, загадочные преступления, любовь, война, смерть.
Кто такие «шестидесятники» и в чем их феномен? Неужели Аксенов, Бродский и Евтушенко были единственными «звездами» той не такой уж и далекой от нас эпохи высоких дамских начесов и геометрических юбок? Анатолий Гладилин может по праву встать с ними в один ряд. Он написал легкую и изящную, полную светлой грусти и иронии мемуарную повесть «Тигрушка», в которой впервые сказана вся правда о том невероятном поколении людей, навсегда свободных. Под одной обложкой с новой повестью выходит незаслуженно забытое переиздание «Истории одной компании».
Труп мечется по заснеженной Москве в поисках жертвы. Его не берут милицейские пули, никто и ничто не страшит его. Впрочем, его мало кто замечает, он слился в городе со всеми нами, он — как мы. И мы — как он. И жизнь наша вроде загробной.Повесть «Беспокойник» была написана в 1957 году. Публиковалась за рубежом, в нашей стране выходит впервые, как и многие произведения этого автора.Клеймо «антисоветчина» прочно прилепили к творчеству Анатолия Гладилина, русского писателя, живущего ныне в Париже. Его книги возвращаются на родину спустя десятилетия.Рассказы этого сборника взяты из книги американского издательства «Ардис», благодаря которому десятки изгнанных из нашей страны писателей могли печататься, не канули в небытие.
Приключенческая повесть-сказка, в которой смешались реальная жизнь и самые невероятные происшествия. Началось все с того, что пятиклассник пионер Сидоров получил возможность путешествовать на волшебной тележке («машина времени») в различные исторические эпохи.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.