Французская Советская Социалистическая Республика - [11]

— с продавцом магазина советских часов и оптики «Слава» на бульваре Бомарше,

— с членом консультативного совета совместного франко-советского центра по изучению ядерной энергии,

— с метрдотелем советского ресторана русской кухни на Елисейских полях «Пирожок».

На остальных у меня просто не хватало времени, и я назначил встречу на другие дни.

На следующее утро у дверей моего кабинета меня уже ждал директор парижского агентства Аэрофлота подполковник ГРУ Федоров. Мы с ним были знакомы по Москве. Однако приветствовал он меня очень сдержанно, и по тому напору, с которым он стал докладывать об успехах своей конторы, я догадался, что Федоров обижен. Действительно, по табели о рангах я его был обязан принять в первую очередь. Но у меня были свои причины. Я передал ему персональный привет от его начальства, сказал, что в Управлении им очень довольны и ждут через две недели в Москву. Федоров не понял. Я пояснил:

— Вы мне только что докладывали о ходе операции относительно нового французского истребителя «Мираж-2500». Организуйте так, чтобы кто-нибудь из нашей французской агентуры, человек второстепенный, передал вам микропленку с техническими данными «Миража» буквально на глазах французской контрразведки.

— Борис Борисыч, — изумился Федоров, — меня в Париже еще ни разу не засветили! По нашим сведениям, никто из ДСТ[1] не сумел сесть мне на хвост. А теперь вы хотите, чтоб меня взяли с поличным!

Видимо, Федоров просто не желал меня понять. Пришлось кормить его с ложечки:

— Я забыл вас поздравить, — сказал я, — с присвоением вам очередного военного звания — полковника! Ну вот, рад вам первым сообщить приятную весть. Во-вторых, Управление дало согласие на вашу «засветку». Мы рискуем лишь тем, что вас вышлют в 24 часа из страны. И потом, судите сами, всем службам безопасности мира прекрасно известно, что агентства Аэрофлота за рубежом — это наши чуть ли не официальные разведывательные гнезда. Все равно за вами следят. Я знаю, что в настоящий момент в ДСТ — недовыполнение плана, извините, «по отлову советских шпионов». А мы должны заботиться о своих французских коллегах. Годами мы их приучали: в случае нужды — искать в Аэрофлоте. Если мы им срочно не подкинем что-нибудь громкое на первые газетные полосы, то они с отчаяния сунутся в другие наши конторы. А вот это сейчас крайне нежелательно.

Федоров уходил от меня поникшим. Расставаться с Парижем ему явно не хотелось. Неужели не успел скопить сертификаты на кооперативную квартиру? Но при чем тут я? Судьба играет человеком… Впрочем, я был к нему несправедлив. Федоров — хороший разведчик, умело вел свое дело. И идею с Аэрофлотом придумала не безликая судьба, а Борис Борисыч Зотов. Однако у меня не было иного выхода. Обстоятельства требовали, чтобы ДСТ заглотнул аппетитный кусок.

В кабинет заглянул Белобородов:

— Борис Борисыч, чего сник?

Я ему рассказал про Федорова. Он вежливо посочувствовал и заметил:

— Смотри не попади в один самолет с Федоровым.

Тут уж я не понял. Пришла очередь Белобородову учить меня уму-разуму, и делал он это с великим удовольствием.

— Ты взял такой темп, прямо горишь на работе. А вот месье из ДСТ, которому поручено выяснить, что за первый СОВЕТНИК прибыл в посольство, в недоумении. Обычно новенький сразу бросается в магазины или просто поглазеть на парижские витрины. Ты же за три дня на улицу носа не высунул. Нетипичное поведение. А месье — хоть дурак-дурак, да не дурак. Кое-что смекает. Поэтому после обеда отправляйся фланировать по Елисейским полям и Большим бульварам, как заправский турист. Я тебе скажу, куда надо заглянуть, чтобы месье потом доложили. Вечером с компанией поедешь на Пигаль, в «Еву», куда обыкновенно заглядывают все советские дипломаты. И мы тебе девочку приготовили.

Я сделал протестующий жест. Белобородов хохотнул:

— Борис Борисыч, раз партия велит… Да не боись! Девочка наша, с советским паспортом, когда-то вышла замуж за француза, типичная «разведенка». Клянусь, тебя это заинтересует. Так что готовься к бурной ночи, набирайся сил. Я это тебе серьезно говорю.

Но я уже начал догадываться, хотя Белобородов тем же ерническим тоном продолжал:

— Очень тебе рекомендую девочку. Лида ее зовут. Роман холостого дипломата с советской гражданкой успокоит месье из ДСТ. Французы, как обычно, ищут женщину. Между прочим, Дед из Комитета тоже меня просил, чтоб я взял над тобой шефство в этом плане, мол, наш шахматист засохнет на корню.

Я оценил такт Ильи Петровича. Не «Фишер», а «шахматист». Моя комитетская кличка догнала меня в Париже в приемлемом виде.

Я должен сообщить несколько технических подробностей, для ясности. Мы в своих посольских кабинетах можем говорить о чем угодно, не стесняясь. Советское посольство в Париже высокое здание с узкими окнами. Кабинеты сотрудников КГБ и дипломатов высшего ранга — все выходят во внутренний двор. Французы с помощью специальных устройств с направленными лучами могут прослушивать разговоры лишь в комнатах, окна которых выходят наружу, на бульвар Ланн и «Периферик», но в этих комнатах у нас размещены бухгалтерия, культурные и представительские отделы, технические и подсобные службы, а также квартиры рядовых сотрудников посольства. При желании ДСТ может узнать, сходится ли у нас дебет с кредитом и что «выбросили» в закрытом посольском магазине-распределителе. На здоровье, из этого мы государственных тайн не делаем.