Французская одноактная драматургия - [49]
Мать. Не спи, когда отец с тобой разговаривает.
Отец(обескураженно). Он спал?
Мать(сыну, расталкивая его). Ты спишь? Скажи мамочке…
Отец. «Скажи»! Ты прекрасно знаешь, что за последние двадцать пять лет он не сказал дома ни одного слова!
Мать. Но он взволнован! Котик, уверяю тебя, он взволнован! Ты его прошиб! Наконец это был удар в челюсть! Дай ему еще два-три под дых, подножку, бросок через себя — и он твой!
Отец. Ты думаешь? Даю. В тридцать лет у тебя были те же лохмы и те же шкуры. Я опять ничего не сказал. Я думал — у него затянулась молодость, он должен перебеситься…
Мать(нежно), Вообще-то, ведь он и в детстве в развитии не обгонял своих сверстников.
Отец. В сорок лет у тебя все те же длинные патлы, ты одет в те же кожи, и вот я задаю себе вопрос: не па-стало ли время для этого разговора, который я сам из года в год откладывал?
Мать(тихо). Не ковыряй в носу, когда отец с тобой разговаривает.
Отец(нервничая, что его перебили). Итак, я тебя спрашиваю: долго ли это еще будет продолжаться? (Рычит,) Рр!
Все подскакивают.
Мать. Ты его испугал.
Отец(гордясь произведенным эффектом). А?
Мать(заботливо, наклоняясь к сыну). Постарайся ответить, когда отец с тобой разговаривает. Соберись с силами. Он был бы так рад, ты знаешь, он кричит, но ведь оп совсем не злой в глубине души. Если бы ты хотя бы делал вид, что ты чем-то занимаешься, ему этого было бы достаточно…
Отец. Кисонька, ты в своем уме?
Мать. Найди работу на подставки — вначале, чтобы втянуться…
Отец(направляясь к сыну). Я ему мозги вправлю…
Мать. Котик!
Сын встает с угрожающим видом.
Отец. Да оп поднимает руку на своего отца, выродок!
Мать(с восхищением ощупывает бицепс сына). Мой малыш, какой он сильный… Да он тебя одним пальцем на лопатки положит, ставлю десять против одного.
Сын садится.
Отец. У тебя только и есть что материнское чувство, моя дорогая, оно тебе все заслоняет…
Мать. И тебе урок: вместо того чтобы потрясать кулаками, надо понять, что от малыша всего можно добиться только уговорами и лаской.
Отец. Ладно-ладно. Будем уговаривать. Попробуем взять тебя лаской, раз уж мать так считает, хотя что касается меня… Не двигайся… сиди!!! Так. Хорошо. Спокойно. Так… Подумаем вместе, какой путь тебе избрать.
Мать. Слушай, когда рассуждает твой отец.
Отец. Мне много учиться не пришлось: мать моя была прачкой, а отец — трубочистом. Бывало, это приводило к некоторым столкновениям, и даже драмам, дома по вечерам. Семья скромная. Французская, но честная. За мир, но с национальным достоинством. Подчиняющаяся порядкам, но и не без протестов. Очень рано я должен был оставить учебу, еще до аттестата. Хотя я его почти получил, аттестат, а если бы я его получил, он был бы с отличием. Так как мы, хотя, может быть, целим невысоко, но целим метко.
Мать(замерла как загипнотизированная). Повтори! Повтори, как ты прекрасно сказал…
Отец(польщенно). Мы, может быть, целим невысоко, но целим метко.
Мать(восхищенно). И как ты только это придумал, моя лапочка, просто непостижимо!
Отец(напыщенно). Итак, с незаконченным средним образованием, с элементарной грамотностью, хотя и правильным произношением, я бросился в гущу жизни головой вперед! II пробился я сам, один, своими кулаками. Сначала был маленьким служащим, затем менее маленьким, затем чуть побольше, теперь — нормального размера, а скоро, года через три, уже буду крупным, надежным, выгодным и удобным. Вся моя жизнь наперед известна. Ступенька за ступенькой я поднимаюсь по общественной лестнице. Ответь мне: неужели это восхождение тебя не вдохновляет по сравнению с однообразием твоей бесполезной жизни? (Матери.) А ты что скажешь, моя кукушечка, вижу, ты онемела от восхищения?
Мать. Твои слова для меня как стихи.
Отец. Я продолжаю, раз ты так хочешь. (Сыну.) Делаю пол-оборота и обращаюсь теперь только к тебе.
Мать. Не зевай, как в зоопарке, когда твой отец с тобой разговаривает.
Отец. Ты зеваешь, как в зоопарке, когда твой отец выкладывает перед тобой всю душу? Перед тобой, перед своим сыном, вырывает из груди свое сердце? (Показывает жестом.) Флаш-ш-ш. Ты зеваешь, как в зоопарке, когда впервые в стенах этого дома начинает звучать голос разума — динь-дон, динь-дон? Послушай же теперь, я расскажу тебе о моей жизни, и, несчастный, сгори со стыда! Утром. Начнем с утра! Когда твоя отец и мать встают, еле продирая глаза, еле двигаясь, перед ними трудовой день. Что делаешь ты? Ты? Что ты делаешь в это время? Барин нежится в постели, в своем уютном гнездышке, барин ждет, пока мать подаст ему кофе в постельку!
Мать. С двумя рогаликами и тремя сухариками.
Отец. Два рогалика и три сухарика! В то время как твой отец, обреченный идти на работу, с отвращением закуривает свою первую утреннюю сигарету! А ты? Не сгораешь со стыда?
Мать(после короткой паузы, бросив взгляд на сына). Не сгорает.
Отец. А потом? Потом я выхожу в холод и слякоть, дрожа как осиновый лист, подняв воротник своего старого пальто, потому что новое я берегу для выходов, а ты? Что делаешь ты, пока я иду по улице под ледяным ветром?
