Французская лилия - [66]

Особенно герцогине нравился театр. Она обожала играть в комедиях и, обладая недюжинной памятью, заучивала наизусть все главные роли. Таким образом она сыграла Аталию, Пенелопу, Целимену и многих других. Очевидно, при ее невысоком росте все ее женские персонажи выглядели весьма забавно. Однако лишь при королевском дворе люди позволяли себе дерзость насмехаться над попытками молодой герцогини стать великой театральной актрисой.

Стоит отметить, что девушка совершенно не комплексовала по поводу своего роста. Символом своим она выбрала пчелу, а девизом стало: «Piccola si, ma fa pur grave le ferite» (Пусть она мала, но ее укусы от этого ничуть не слабее). Именно она основала вымышленный рыцарский орден «Медовой Пчелы», где, разумеется, каждодневно верховодила. В такие минуты не переносивший громкого шума герцог удалялся в крохотную башенку на старой крепостной стене, где он денно и нощно рисовал (и притом очень хорошо) ландшафтные планы для своих садовников.

Но вскоре развлечения уступили место заговорам. В то время как в Со предавались всевозможным увеселениям, в Версале умер сначала дофин, сын Людовика XIV, затем его внук, герцог Бургундский, и, наконец, двое сыновей последнего. Из наследников великого короля остался лишь один мальчик (в будущем Людовик XV), да и его здоровье оставляло желать лучшего. И тогда Людовик XIV, опасаясь того, что корона может перейти к его ненавистному племяннику Филиппу Орлеанскому, подписал весьма опасный указ. Согласно этому указу, оба его незаконнорожденных сына, герцог Мэнский и герцог Тулузский, становились принцами крови и могли с полным правом претендовать на французский трон.

Нетрудно представить, какую радость эта новость произвела в Со! Наша маленькая герцогиня уже так и видела себя королевой и постаралась придать еще больше блеска своему двору. Пышные ночные празднества 1714–1715 годов навсегда войдут в анналы истории, ибо такого размаха еще не видел никто. Однако 1 сентября 1715 года пиршества и увеселительные мероприятия внезапно прекратились: умер король. Воображение герцогини Мэнской уже услужливо подкидывало ей красочные картины славного будущего на королевском троне, ведь никто не сомневался, что ребенок-король долго не проживет. К несчастью для нее, Филипп Орлеанский далеко не был глупцом. На следующий же день после кончины Людовика он презрел завещание короля, провозгласил себя регентом от имени маленького Людовика XV и снял герцога Мэнского с должности главнокомандующего войск королевского дома, поручив ему воспитание малолетнего сюзерена. А вскоре уже не могло быть и речи о том, чтобы идти вопреки распоряжениям регента.

Узнав об этом, маленькая герцогиня пришла в ярость, хотя в глубине души еще продолжала надеяться на слабоумие малолетнего короля. Хочет того Филипп Орлеанский или нет, но, если ребенок-король умрет, главным наследником станет ее муж. Быть может, стоит просто подождать? Ободренная этой мыслью, герцогиня снова занялась замком, принялась украшать его и облагораживать. Тогда-то к ней и приехал молодой, но очень талантливый писатель, назвавший себя Аруэ (в будущем его будут звать Вольтер). Она приняла его, и он остался в замке Со как местная живая достопримечательность. За его произведения Аруэ частенько забирали в Бастилию, но в остальном же все свое время он проводил в замке маленькой герцогини.

В 1718 году безмятежное существование герцогини нарушило очередное ужасное известие: регент лишил герцога Мэнского звания принца крови. Это означало, что он больше не мог претендовать на трон, а у амбициозного семейства Орлеанского отныне были полностью развязаны руки. Немудрено, что в Со тут же начали распускать слухи о том, что регент плохо обращается с юным королем и даже замышляет его отравить. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что для ее супруга игра проиграна, герцогиня решила искать поддержки со стороны короля Испании. Как известно, Филипп V был бывшим герцогом Анжуйским и внуком Людовика XIV. Подстрекаемый женой, Елизаветой Пармской, а также кардиналом Альберони, Филипп уже давно намеревался наложить руку на Версаль. Впрочем, его и самого привлекала идея объединить Францию и Испанию под одной короной. И единомышленники из замка Со не заставили себя долго ждать.

В то время испанским послом при регенте был один шестидесятилетний господин, любивший жить, как говорится, на широкую ногу. В сущности, этот господин де Селламаре мог дать фору любому молодому гуляке. Родился он и вырос в Неаполе. До того как стать послом, он был пажом при Филиппе IV и камердинером при Карле II. У кардинала Альберони не вызвало никакого труда убедить посла принять участие в его необычном плане: в разгар праздника похитить регента, отправить его под стражей в Таррагону, собрать Генеральные Штаты, провозгласить регентом герцога Мэнского, а после смерти юного короля посадить на еще тепленький трон Филиппа V… И тогда величать его можно было бы не иначе как Императором Запада…

Своей штаб-квартирой Селламаре выбрал замок Со, после чего послал ко двору французского короля… своего слугу, выдав его за вымышленного венгерского принца де Листне. В это сложно поверить, но поначалу его замысел осуществлялся как по маслу. Лжепринц сумел передать необходимую информацию молодому аббату по имени Портокарреро, который, в свою очередь, осуществлял связь между Со и Мадридом, где его с нетерпением ждал Альберони.