Француженки не верят джентльменам - [11]

– Взгляни, – сказал он. – У тебя есть собственный балкончик, и вид отсюда замечательный.

Вид его ресторана был и в самом деле прекрасен: расположенные в беспорядке этажи старинного мельничного здания, древние обожженные солнцем камни, белые зонты на террасах, пальмы перед входом и лозы, карабкающиеся по стенам. Струи фонтана, построенного городом в честь Габриэля, мягко мерцали в солнечном свете. Когда звуки городка стихали, Джоли могла слышать журчание воды.

– Кажется, мы договорились встретиться завтра утром, чтобы решить, как быть с книгой.

Джоли собралась с силами, готовясь услышать что-нибудь неприятное.

– Enfin[34]. Ты это сказала. Но ты не можешь знать, когда меня посетит желание обсудить эту проблему. Поэтому когда я увидел, как ты идешь в отель, то подумал, что мог бы зайти и взять у тебя номер телефона, а заодно убедиться, что знаю, где тебя найти, когда бы мне ни захотелось пообщаться с тобой.

Найти ее, когда бы ему ни захотелось пообщаться с ней?

«Спокойствие, Джоли, только спокойствие. Не подавай виду, что тебя раздражает этот выскочка, и все будет хорошо», – мысленно сказала она себе.

– Я был в шоке, когда узнал, что это ты помогла отцу украсть мою Розу. Но теперь я уже пришел в себя и не могу перестать думать о твоем желании без обиняков перейти прямо к сексу. Ты рано ложишься спать?

Джоли ахнула, будто он только что бросил ее на эту белую кровать и с медленно расползающейся улыбкой склонился над ней. Эта соблазнительная картина была довольно жестокой для женщины, которая не верит, что можно позволить мужчинам так обращаться с ней. Хотя, если подумать, до чего она докатилась, соблюдая идиотское целомудрие?

– Я никогда не говорила, что хочу перейти прямо к сексу!

Он поднял руку.

– А я и не сказал, что ты так говорила. Я лишь утверждаю, что не могу перестать думать о твоем желании перейти прямо к сексу. Это как игра «Угадай-ка». Захочет она или не захочет? Нельзя винить мужчину за то, что он думает о таких вещах. Особенно если он провел полдня, глазея на твои fesses[35], особенно соблазнительно манящие, когда ты стоишь в той позе, которой отдаешь предпочтение.

– Я ничего не делала злонамеренно…

– И мне это очень даже нравится, – любезно отозвался он.

Джоли смотрела на него изумленно, как попавшая на крючок рыба. О, черт возьми, ну почему каждая эрогенная зона ее тела тает от его слов? Неужели он думает, что может просто выхватить ее с улицы и уволочь к ближайшей кровати, не задержавшись даже для чертова свидания с ужином?

Жизнерадостное выражение сползло с его лица, когда их взгляды встретились. Его брови немного поднялись, а затем какая-то тревога сменила юмор и сарказм. Все его тело напряглось, и ему показалось, будто комната сжимается вокруг него. Без своего поварского облачения он выглядел даже крупнее, ведь его рельефные мускулы ничем не были скрыты. На нем была только тонкая облегающая серо-голубая футболка, подчеркивающая цвет его глаз, темнеющих с каждой секундой. Джинсы обтягивали бедра. Никакая одежда не могла бы спрятать ни переход от широких плеч к узкой талии, ни спокойную уверенность, с которой он двигался. Будто управлял всем, что его окружало. И если кто-нибудь из его окружения вздумает сопротивляться его власти, Габриэль применит всю свою силу и с львиным рыком растопчет препятствие.

Его голос стих до урчания.

– Мы можем найти способ убедиться, понравится ли и тебе тоже.

Черт возьми, до чего же соблазнительно это звучит! «Ради бога, не позволяй ему обращаться с собой, как с дешевкой, Джоли», – сказал ей внутренний голос.

– Вы ведете себя ужасно грубо.

В его глазах мелькнуло удивление. Потом его рука опустилась, кулак раскрылся в смиренном принятии ее суждения.

– Веду себя, мадемуазель, как умею. Вся моя жизнь прошла в кухнях с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. А хорошие манеры – это для тех, кто сидит за столиком кафе.

– Ваши руки не могли бы стать такими, если бы вы не выползали из кухни.

Худоба, да. Отсутствие жира, кубики на животе, длинные, эластичные мышцы – все это появилось благодаря интенсивной, насыщенной адреналином работе в трехзвездной кухне. Но плечи такой ширины явно формируются не в одночасье и от более серьезной нагрузки. О боже, какое ей дело до его рук? А что она почувствует, если он бросит ее на эту кровать?

Любопытно.

Он смотрел на свои скрещенные на груди руки, и на его лице поочередно выражение самодовольства сменяло, как ни странно, смущение.

– Представьте себе: либо кухня, либо книжный магазин, – сказал он загадочно. – И книжные магазины, кстати, не открывают в пять утра. Кроме того, мне надо было чем-то заниматься, чтобы не впасть в депрессию. Я человек дела. Но у меня все валилось из рук: подруга ушла от меня, твой отец предал меня, украл плоды многолетнего труда, начхал на мои преданность и самопожертвование. И все это случилось в течение одного года.

С тех пор прошло больше десяти лет, а он все еще никак не может смириться с тем, какую роль в его жизни сыграл ее отец?

– И поэтому вы решили стать чудовищем?

Мгновение он стоял молча.

– Чудовищем?

– Ну, вы понимаете, грубая сила, щетина на лице, звериные повадки, готовность растерзать больных стариков, рев и рык на кухне.