Француженки не играют по правилам - [79]

Саммер побледнела. Затем ее брови сошлись, и она взглянула ему в лицо, но момент оказался неподходящим. Впервые в своей взрослой жизни Люк не знал, что в его лице может увидеть другой человек.

– Этого ты хотела?

Она неуверенно пожала плечами. У нее на лице появилась слабая улыбка, но глаза были печальны.

– Я сделал тебе больно?

– Нет. – Что-то мелькнуло в ее глазах. – Я сильная. Не беспокойся обо мне.

Чтобы она не умерла от жары, он снял с нее пальто, а потом и свитер. Кофточка под ним была мокрая, хоть выжимай. Putain, он вел себя как настоящий дикарь.

Но ведь ей самой хотелось, чтобы он был дикарем. И то, что она была мокрой от пота и беззащитной, затронуло в нем какие-то глубокие струны триумфа и желаний. Ему хотелось снимать с нее одежду слой за слоем и видеть, как она становится все меньше и меньше. Черт возьми, merde, он и был настоящим ублюдком. Теперь, стоя между ним и стеной без зимней одежды, она была такой маленькой. Маленькой и золотой.

Он видел следы от купальника, бледную кожу на груди и животе. Бикини ускользнуло – а жалко! – из его ума, сменившись тем скромным обтягивающим костюмом, в котором она, похожая на дельфина, плавала в бассейне отеля. Дельфин, пойманный и помещенный в океанарий.

Она была немыслимо прекрасна. И была в его руках. Теперь, когда все ее внимание обращено к нему, он, может быть, сможет напомнить ей, каким очень-очень хорошим он может быть, когда сохраняет контроль над собой.

Люку казалось, что для восстановления самоконтроля придется ловить руками все эти атомы, свободно летящие сквозь просторы вселенной. Несколько штук он поймает, но остальные просто уплывут из рук. При этом одни атомы будто смеются, а другие светятся, словно истекают из сверхновой звезды.

Люк поднял Саммер, как младенца.

– О, я не оставляю женщин на полу, когда закончу с ними.

Он направился к кровати со ждущим мягким пледом и подушками.

Она отвернулась от Люка. Он только что сказал такое, что причинило ей боль.

– Ты оставляешь их на кровати? – насмешливо спросила она.

Он нежно устроил Саммер среди подушек и скользнул рукой по ее волосам.

– Когда закончу.

Глава 25

Он ушел утром.

Они спали с полуночи до рассвета. Одной рукой он крепко обнимал ее за талию. Она всем телом тесно прижималась к его телу, а лицом он лежал на ее волосах, как на подушке. Перед тем как вылезти из кровати, он отвел волосы с ее лица, заправив прядь за ухо, и запечатлел поцелуй возле него. И она скользнула в столь туманный сон, что потом даже наполовину не была уверена, что спала. Он натянул плед повыше, подоткнул вокруг нее, заменив им свое тело, заправил ей под плечи и тихо ускользнул, едва шевельнув матрац. Почти бесшумно прошел по номеру. Она опять заснула, на этот раз крепче, и когда проснулась, то обнаружила на своем теле покрасневшие места там, где он прижимался к ней подбородком. Мышцы ее болели.

Внезапно матрац осел, и глаза ее испуганно раскрылись. Люк пристроился на краю и, оперев голову на руку, внимательно смотрел на Саммер. Она еще не совсем проснулась, и лицо ее казалось беззащитным. Но очень быстро вернулось обычное выражение, хотя и без прежней враждебности.

– Pardon. Я разбудил тебя?

Она была совершенно обнажена, а плед соскользнул с нее. Она смутилась и покраснела. Почему управляет всегда он? Свой контроль он потерял прошлой ночью всего только на один краткий миг.

– Я думала, ты ушел на работу.

– Я ходил наладить процесс. Ной вполне может пару часов управляться один. Он второй су-шеф, и ему полезно иногда не быть в подчинении у меня или Патрика. – Люк поднял большую прядь ее волос и начал с ней сосредоточенно играть. – Поспи еще.

Она попыталась, боясь, что, если не заснет, он может захотеть показать ей, до какой степени она может потеряться в нем снова. Но заснуть не удалось, потому что у него в глазах она заметила какое-то странное выражение. Будто он смотрел на нее как на идеальный, совершенный – но лишь с ее точки зрения – десерт, собираясь сказать: «Кто сделал эту merde?», и выбросить его в мусорную корзину, чтобы следующий десерт сделать лучше предыдущего. Она никогда не была достаточно хороша даже для своих родителей, а они отнюдь не были такими перфекционистами, как он.

Саммер открыла глаза и увидела – чего и боялась, – что Люк смотрит на нее так, будто замечает каждую ресничку, которая не выровнена идеально.

Он положил ладонь ей на щеку и провел большим пальцем по брови. Возможно, чтобы пригладить взъерошенные во сне волоски, которые начали сводить его с ума.

– Я ударил Патрика, потому что он тебя поцеловал, а мне это не понравилось. Не должен был, но…

Он пожал плечами и – о боже, кто бы мог подумать! Люк покраснел!

Саммер изумилась так, будто он сообщил, что он и есть Невероятный Халк[125].

– Ты ударил подчиненного из-за такой глупости? Он же просто был любезен.

Люк сжал губы.

– Забавно! Мне ты подставляешь щеку, когда я наклоняюсь поцеловать тебя.

– Ты не любезен, – указала Саммер, хотя еще помнила и то, как пиджак скользнул ей на плечи и тихий голос произнес: «Ты прекрасна», и то, как Люк укрыл ее пледом перед тем, как уйти.

Его лицо напряглось.