Француженки не играют по правилам - [109]

За спиной Патрика черноволосая практикантка смотрела на него. Ее брови были сдвинуты, образуя крошечную складку на лбу.

– Но… но теперь-то что мне делать? – Саммер беспокойно разжала и опять сжала кулачки. – Вы думаете, он вернется, когда увидит, что я уехала? У меня нет возможности войти с ним в контакт, пока он там.

– Послушайте, это же вы сами решили изолировать себя на острове с недоделанной связью. Думаю, вы справитесь с этой проблемой точно так же, как и тот, кого вы знаете.

Глава 37

Саммер замедлила шаг, подходя к своему домику. Только теперь ей стало понятно, почему никто не заметил подлетающий гидросамолет. На далеком острове такая оплошность была неслыханной.

Все жители, смеясь и оживленно разговаривая, собрались вокруг ее стола для пикников. Строго говоря, столов было три – еще два были поставлены так, что получился один длинный. На нем-то и было разложено несколько сотен трубочек для эклеров, но еще без глазури. Дети вставали на цыпочки, родители пытались не давать им трогать угощение.

Люк вышел из ее дома с красной пластмассовой миской в руках. В ней Саммер обычно подавала картофельные чипсы на школьных мероприятиях. Люк поставил миску на скамью – низко и неловко для шеф-кондитера – и заполнил кондитерский мешок шоколадным кремом из миски. По его лицу было видно, как он сосредоточен. Таким он был в своей трехзвездочной кухне. За исключением того, что когда маленькая Ванина схватила его за запястье, он удивленно моргнул, посмотрел на кроху и сладко улыбнулся ей.

В этот момент Ванина заметила Саммер и завизжала от восхищения. Все дети бросились вслед за ней к Саммер. Они обнимали ее за ноги и талию, а она пыталась обнять всех сразу. Стоявший поблизости чей-то отец попытался поймать Саммер за плечо и помочь ей устоять, но какой-то малыш налетел на них, Саммер о кого-то споткнулась и села на песок, оказавшись под кучей детей.

Когда ее лицо вынырнуло из объятий, Люк сидел на корточках с другой стороны и был очень серьезен. Он был бос, белая рубашка, которую он любил, была расстегнута до половины груди, рукава закатаны до бицепсов, а джинсы от Диора обрезаны. Весь его облик казался сюрреалистическим.

– Почему ты не вернулся? – спросила Саммер. – Я ждала тебя столько дней! А потом удалось связаться с Келли, и она сказала, что ты замечательно выглядишь в гамаке, а я непонятно какого черта торчу в Париже!

– Я не уверен, что гожусь для гамака, – ответил Люк. – Наверное, в твоей компании я буду чувствовать себя по-другому. Я много бродил по пляжу и плавал, и твои соседи приглашали меня на пикники, а твои дети танцевали для меня. Они сказали, что сами полностью поставили это представление о Та’ароа, боге-создателе, как школьный проект для тебя. А потом мне захотелось проверить, как высокая влажность влияет на выпечку, и результат ужасен. Но люди, кажется, все равно наслаждаются ею. – Он протянул руки над медленно успокаивающимися детьми и поставил Саммер на ноги рядом с собой. Он пытался высвободить ее, а дети смеялись и хватались за нее. – В Париже ты узнала мой мир. Мне захотелось увидеть твой. – Он поцеловал ее отчаянно и запустил пальцы ей в волосы, потянув за пряди так сильно, что ей стало больно. – Спасибо, – прошептал он, – за то, что возвратилась ради меня.

Она тоже провела руками по его волосам и тоже схватилась за них. Ему, должно быть, тоже стало больно, потому что он прикусил губу. Тогда Саммер поцеловала его так крепко, что это почти ничем не уступило укусу.

– Почему ты сказал, чтобы я уехала, если не хотел этого? Это ранит!

– Потому что не хотел заточить тебя в твоем собственном, персональном аду, раз ты так сильно хотела возвратиться в рай. Но я был не прав. Я не настолько хороший человек. Двадцать проклятых лет работы над этим, а я все еще тот же отчаявшийся ребенок. – Он резко выпустил ее волосы и потянул ее назад к столам. – Прости, Саммер, но здесь на этой долбаной жаре сливки вот-вот испортятся. О, pardon, – рассеянно сказал он малышам. – Я главным образом вырос в кухнях, и теперь я почти такой же сквернослов, как ваша учительница.

Саммер укоризненно взглянула на него.

– Они не знают, что я иногда сквернословлю, – пробормотала она. – Я-то умею притворяться.

– Давай поговорим о твоих способностях притворяться, как только я обслужу этих людей. Ты не должна улыбаться мне той гребаной улыбкой, как в тот раз, когда ты уезжала, Саммер. Почему бы нам не договориться, что отныне ты улыбаешься мне только искренне?

– Конечно, сразу же, как только мы договоримся, что ты никогда не будешь скрывать от меня свои чувства. Я не хочу угадывать их, когда улыбаюсь тебе, Люк. – Ее завораживало то, как он поднял кондитерский мешок, и внезапно она поняла, что это был пакет с застежкой Ziploc и с отрезанным углом. – Из чего ты сделал насадку?

Он повернул мешок и показал деревянную деталь.

– Мальчики вырезали для меня несколько насадок разных размеров и форм.

– Я! – счастливо прокричал Моэа. – Эту сделал я!

Саммер улыбнулась двенадцатилетнему пареньку и показала ему поднятые большие пальцы.

– Где ты взял ингредиенты?

Люк пожал плечами.