Француженки не играют по правилам - [107]

Саммер почувствовала удар в сердце, будто оно было не ее, а кого-то другого. Она проскользнула между швейцарами к темноглазому мужчине, и ее рука инстинктивно скользнула ему на локоть. Он посмотрел на ее руку так, будто это был кнут. Такая же настороженность, такие же горящие глаза, только немного тусклее. У этого мужчины не было ни совершенства брони Люка, ни его энергии.

Она сделала глубокий вдох, который прорезал ее, и повернулась.

– Пожалуйста, пойдите скажите месье Леруа, что я спросила, не сможет ли он… – Что она могла сказать, чтобы защитить личную жизнь Люка? Чтобы не переполошить весь отель из-за того, что пришел его родной отец? Но нельзя же не предупредить его? – Пожалуйста, просто передайте ему то, о чем просит этот человек, что здесь есть некий Марко, которому надо повидаться с ним. Месье, – она снова коснулась руки Марко, но очень легко остановила себя в последнюю секунду. – Пожалуйста, подождите его внутри.

Она провела Марко в один из маленьких конференц-залов и увидела его глаза, когда он разглядывал роскошь золота, мрамора и полированных деревянных столов. Шок, зависть, жадность, негодование… голод. Возможно, даже сбитая с толку, ошеломленная гордость.

Ее сердце болело так ужасно, что просто не могло быть ее сердцем. Каким-то образом Люк вошел в ее тело там, где оно находится.

Она так сильно страдала, ожидая Люка, что едва не забыла, как легко он низвел ее до… до нуля, до пустого места. Которое, конечно, не могло быть ему нужно.

Люк появился очень скоро. Саммер поджидала его в холле. Люк встретился с ней взглядом, и глаза его показались Саммер такими черными, будто поглотили последний луч света, существовавший в мире. Да и сама она едва ли не погасла. И все же, как и прежде, ее ощущение себя самой сильнее замерцало под напряженным взглядом Люка. Он был в своей куртке шеф-кондитера. Одна цветная полоса пересекала его щеку, другая была на переде его куртки. Хотя было только девять утра, он явно работал до седьмого пота уже много часов, и его темные волосы были влажными на висках.

Когда он увидел Саммер, – хотя, должно быть, ожидал увидеть ее, – то отшатнулся, и лицо его застыло.

– Я подумала, что, может быть, это твой отец.

Люк схватил Саммер за плечи. Его пальцы сжимались все сильнее, а глаза были закрыты. Она пыталась не вздрагивать от боли, а Люк внезапно расслабился и потер те места на ней, где были его руки. Глаза его по-прежнему были крепко закрыты.

Она потянулась, чтобы накрыть его руки своими, а он вздрогнул и отдернул руки. Наконец-то глаза его открылись, и руки упали вдоль бедер.

– С тобой все будет в порядке?

Какая-то тень мелькнула в его лице и исчезла.

– Все будет прекрасно, – сказал он безо всякого выражения, будто жизнь ушла из него. – Я крепкий. Не беспокойся обо мне.

– Не буду, – согласилась она тихо. – Конечно, не буду.

Он посмотрел на лимузин через большие стеклянные двери отеля.

– Ты уезжаешь?

Его голос был совершенно ровным. Но она почувствовала себя так, будто ее огрели кнутом, и ничего не ответила.

Люк вздохнул и расправил плечи.

– Ладно, – сказал он, и ее живот дернулся, будто Люк ткнул в него ножом. – Уезжай.

Даже с ножом в животе она взглянула на Люка, на закрытую дверь конференц-зала и подумала о том, что ждет его за ней.

– Тебе не… Тебе не нуж…

– Нет, – сказал он быстро. – Ты не нужна мне для разговора с моим собственным отцом, Саммер. Со мной все будет в порядке.

Она сделала шаг назад. Он взялся за ручку двери. Они посмотрели друг на друга и одновременно резко отвернулись.

Люк вошел в конференц-зал и закрыл дверь.

Саммер забралась в лимузин и уехала.

Глава 36

Саммер сидела в небольшом домике, окутанная ароматами кокосов, моря и белых звезд тиаре, сплетенных в гирлянды, которыми островитяне нагрузили ее шею. По потолку бегали стрекочущие гекконы. Напряжение медленно вытекало из нее.

Как хорошо возвратиться туда, где она нужна людям. По-настоящему нужна. И не для всяких глупостей, вроде ресторанов и спа-салонов. Все здесь были в восторге от того, что она так быстро вернулась. Гора гирлянд, уже доходившая Саммер до лба, скрывала бетонный бартер, длинный и низкий, который служил стеной спальни. Из всех островитян не очень радовалась ее возвращению только заменявшая ее женщина, пребывание которой на острове неожиданно для нее могло быть прервано.

Саммер, впрочем, испытала бесконечное облегчение, когда дети столпились вокруг нее. Им не терпелось рассказать Саммер кучу историй про то, что они делали с мисс Келли, – про то, чего не знала сменившая Саммер учительница и как они сами должны были учить ее. Вот какую забавную игру придумала Келли. Саммер почувствовала легкий укол, когда поняла, что если бы она не вернулась, то Келли навсегда могла бы занять ее место и учить детей так же хорошо, как и она сама. Но все крепко обнимали Саммер и были очень довольны, что она снова с ними. Она расцветала от их приветствий. А их родители вдобавок целовали ее в обе щеки каждый раз, когда через голову надевали ей на шею очередную гирлянду. Саммер светилась от счастья. Кто-то принес ей еду. Потом наступил вечер, и все разошлись по домам. Саммер совсем расслабилась из-за того, что здесь она нужна и все ее любят, и расплакалась.