Фосс - [4]

И тут мягко захрустел гравий, заскрипела упряжь и повеяло по́том разгоряченных лошадей. Вдали зазвучали людские голоса.

– Вот и они! – воскликнула Лора Тревельян, поднимая руку.

В тот момент она была особенно хороша.

– Ach, – вздохнул Фосс. – Wirklich?[2]

Немец снова приуныл.

– Почему вы не посещаете церковь? – спросил он.

– У меня слегка разболелась голова, – ответила девушка, разглядывая на подоле крошки с печенья, которое попробовала в знак уважения к гостю.

Зачем он вообще спросил? Тощий немец ей не понравился. Тем временем гурьбой вошли остальные, заполнив пустовавший дом. Столь солидные каменные дома, которые будто поощряют к раздумьям, и мысли проскальзывают в них с легкостью теней, и тишина буквально материализуется в зримые формы, преображаются самым неожиданным, даже жестоким образом, ясно давая понять, что их комнаты принадлежат вовсе не мечтателям, а детям света, которые уверенно вступают в свои права и распахивают настежь все ставни.

– Мистер Фосс, не так ли? Мне действительно очень интересно с вами познакомиться.

Это была тетушка Эмми в элегантной серой ротонде из последней партии доставленных в колонию товаров.

– Фосс? Самое время, – сказал дядюшка, позвякивая мелочью и ключами. – Мы вас уже и не ждали.

– Фосс! Провалиться мне на этом месте! Когда успели вернуться в город, чудак вы человек? – спросил лейтенант Рэдклиф, который для Беллы Боннер был просто Том.

Сама Белла была еще слишком молода, чтобы участвовать в беседе на равных с прочими, зато ей вполне разрешалось красиво и искренне улыбаться, чем она и занималась сейчас.

Все вновь прибывшие немного запыхались, женщины развязывали ленты капоров и прихорашивались, мужчины посмеивались над какой-то новой шуткой, понятной только личностям с хорошей репутацией, холеным и заурядным.

Фосс среди них смотрелся пугалом. Он стоял, одеревенело покачиваясь вперед-назад. Лора Тревельян устранилась от беседы, ведь она уже ничего не могла поделать. Впрочем, помочь ему никто был не в силах.

– К сожалению, я пришел довольно давно, – начал немец, с трудом подбирая слова, – не приняв во внимание ваших естественных воскресных привычек, мистер Боннер, и в результате целых три четверти часа испытывал терпение бедной мисс Тревельян, которая была так добра и развлекала меня все это время.

– Наверняка ей было очень приятно, – сказала тетушка Эмми, хмурясь и целуя племянницу в лоб. – Как твоя голова, бедная моя Лора?

Девушка лишь махнула рукой и отошла в сторонку, надеясь, что о ней забудут. Мысли тетушки Эмми плавали на поверхности, благодаря чему почти всегда были очевидны. К примеру, сочувствие к тому, кто родился иностранцем, вряд ли оправдывает неосмотрительность племянницы, вероятно, расщедрившейся на их лучший портвейн. Поэтому миссис Боннер поскорее ринулась убирать поднос, хотя по графину судить о качестве вина было сложно.

– Раз уж вы здесь, Фосс, – проговорил ее супруг, который имел привычку позвякивать мелочью из страха перед безденежным прошлым, – раз уж вы здесь, то давайте обсудим все детали. Само собой разумеется, я снабжу вас любыми товарами, которыми торгую, и также с удовольствием посоветую, у кого следует закупать, к примеру, провиант – Фосс, не вздумайте отдавать предпочтение торговцам без моей рекомендации! Я вовсе не хочу сказать, что у нас тут много мошенников, но вы должны понимать, что бизнес есть бизнес. Кроме того, я уже связался с владельцами судна, которое доставит вашу экспедицию, по крайней мере, до Ньюкасла. Да! Из сказанного вы должны понять, что обеспечение экспедиции заботит меня не в последнюю очередь. Не подлежит сомнению, что вы и сами продумали многое, хотя и не сочли нужным уведомить меня. Кстати, в прошлую пятницу я получил письмо от мистера Сандерсона, который готовится принять вас на первом этапе путешествия. Многое нужно обсудить! По-хорошему, нам следует покинуть этих леди и, – торговец тканями прочистил горло, – поговорить.

Однако до этого пока не дошло. Никто из мужчин вовсе не собирался сдаваться без боя, и поединок взглядов продолжался. Оба были голубоглазы, но смотрели совершенно по-разному. Фосс часто терялся в своих мыслях как птица в небе. Мистер Боннер никогда не отрывал взгляда от знакомых предметов. Он стоял обеими ногами на земле.

– Должен сказать, я рад видеть вас снова, старина Фосс, – сообщил лейтенант Рэдклиф без малейшего удовольствия.

У него тоже были голубые глаза, в которых сквозила некая примитивная красота. Позже он наверняка обрюзгнет и станет более-менее похож на своего будущего тестя, благодаря чему, возможно, Белла и полюбила Тома.

– Где же вы были? – Лейтенант продолжал беседу с малоинтересным ему знакомым. – Заблудились в буше? – Ответов он не ждал и не слушал. – Снова квартируете у бедняги Топпа? Говорят, все его помыслы сейчас устремлены к одной юной леди, берущей уроки игры на флейте.

– Инструмент оригинальный и ничуть не подходящий для девушки, – заметила миссис Боннер. – Если хочется разнообразия (некоторые, я знаю, питают отвращение к фортепиано), то уж лучше арфа!

– Да, я снова квартирую у бедняги Топпа, – сказал Фосс, у которого ум за разум заходил от этого общества. – Я не заблудился в буше. Хотя мне доводилось бывать там, точнее, в его населенной части. Недавно я путешествовал по Северному побережью, собрал несколько интересных образцов растений и насекомых. Еще я посетил Моравских братьев в заливе Моретон, провел у них пару недель.