Формула Z - [9]

Саня уставился на экран. Там были одни буквы-цифры.

– Это код, – сказала Яна. – Мне так привычнее. Ну ладно, вот, – она переключила что-то, и вместо цифр появился шар. – Это модель нашего мира. Не планеты Земля, а… ты понял, да?

– Угу.

– А теперь смотри. – Она переключила еще что-то, и вдруг шар приблизился в сколько-то там тысяч раз. Вблизи он оказался не ровненьким, как и Земля, а сделанным из плетения зигзагов, будто миллионы зеленых кардиограмм сплелись между собой. Наверно, это сердца всех людей на Земле и то, как они связаны, думал Саня. Яна клацала мышкой, и сквозь зеленые зигзаги вдруг стали проступать другие, красные. Казалось, что они почти совпадали, но Яна приблизила еще больше, и Саня увидел, что они не пересекаются.

– Это цепочки детерминации двух миров. Видишь, они полностью замкнуты. А теперь самое интересное…

Она приблизила еще больше, так что одна из зеленых змеящихся нитей стала толстой, как канат, – клацнула еще пару раз, и Саня увидел, что нить расщепляется, как секущиеся волосы. Все ее ответвления растворяются, уходя в никуда, кроме основного, зеленого.

– Это евклидово измерение. А это, – она снова клацнула, – это уже квантовое. – И сразу все ответвления превратились в полноценные красные нити, которые нигде не растворялись, а вились параллельно зеленой. Такие нити росли буквально из каждого ее миллиметра, как иглы из кактуса. Яна увеличила еще, и стало видно, что непрерывной зеленой нити нет, а есть постоянные расщепления ее на две, наползающие друг на друга, как черепица.

– Это цепочка детерминаций в бинарном режиме. Можно представить его как режим «да-нет». Да – зеленая линия, нет – красная. Каждое мгновение каждая линия делает, так сказать, этот выбор. В зеленой реальности он такой, а в красной, – она переключила, – такой. (Картина мгновенно изменилась: теперь красные линии были основными, а зеленые – ответвлениями.) Этот бинарный режим – жуткое упрощение, необходимое для работы, и всё. Вот тебе более полная картина. – Она клацнула еще раз, и отдалившийся шар вдруг начал цвести всеми цветами радуги – зеленым, желтым, лиловым, белым, оранжевым, – пока не уплотнился и не стал темнеть, превратившись наконец в плоскую черную тарелку. – Все. Коллапс, – сказала Яна и закрыла программу. – Так будет, если все альтернативные миры разомкнутся друг в друга. Но мы с Жанной этого не допустим.

– Вы с Жанной?..

– С призраками я не общаюсь, не бойся, – улыбнулась Яна. Улыбка у нее была щемящая и немного жуткая, как у Сударыни. – Просто и она была боец с тьмой, и… Идем на кухню, а то мне мама коллапс устроит.

«Вот и встретились два одиночества» – вертелась в Саниной голове дурацкая фраза, когда он возвращался домой. Было поздно, что-то около одиннадцати, и, как всегда зимой, казалось, что день так и забыли включить – темное утро незаметно перешло в такой же темный вечер. Но и темень, и слякоть, и фонари в лужах – всё было теперь другим: не тоскливым, а живым и таинственным, будто из каждого сугроба росли цветные нити альтернативных миров. «Вот я обошел клумбу слева, – думал Саня, – и открыл зеленую линию; а обошел бы справа – открыл бы красную. Если бы, скажем, промочил там ноги и простудился… Но она права: это слишком просто. По правде всё намного сложнее…»

– А теперь я жду вопросов, – сказала Яна за пять минут до его ухода. – Ты ведь у нас Мастер Вопросов, да?

– У меня будет очень… э-э-э… евклидов вопрос, – сказал Саня. – Ты когда придешь в школу?

Самые главные вопросы – «Как это – быть девочкой?» и «Как это – быть гением?» – он не только не задал, но и не озвучил сам себе. И еще было много других вопросов, которые он боялся думать.

А этот вопрос был и важным, и таким, который можно думать. И можно даже его спросить, если поднапрячься.

– Ой, не знаю, – развела руками Яна. – Столько всего…

– В пятницу контроша по физике. Ты же ее одной левой за пять квантовых микросекунд, да?

– Ой. Ну, наверно, буду тогда.

– Правильное решение. Ну… то есть пока, что ли?

Он прокручивал про себя этот диалог – слово за словом – один, другой, третий раз, стараясь не забыть ни одного Яниного взгляда.

И когда пришел домой и Юля с красными глазами полезла обниматься – на неё находило иногда, – продолжал прокручивать, улыбаясь и шевеля губами. В онлайн Яна так и не вышла, он всю дорогу проверял, так что можно было ложиться спать. Ему вдруг захотелось рассказать всё Юле, вот прям забить на все эти непонятки и рассказать… только уже завтра. Завтра он всё-всё расскажет ей; а сегодня – спать. В душ, в одно место – и спать.

Ничего так понедельничек, говорил себе Саня, вытирая голову у зеркала. Получше многих выходных.

По коридору прошла Юля, пожелала спокойной ночи. Саня ответил, скорчил ей рожу и повернулся обратно.

И потом бешено, чуть не сорвав дверь, влетел к ней – посмотреть.

Посмотрел.

Ничего не сказал и медленно вернулся к зеркалу.

Там было всё как надо. Саня как Саня, дверь как дверь, коридор как коридор. И ничто не говорило о том, что секунду назад в зеркале вместо Юли была сгорбленная старуха.

Глава 4, в которой будет шанс узнать главное

– Так, поехали, – сказал физик Пол-Иваныча. (Ну да, Павел Иванович, но кто ж так говорит?) – Всё! Контрольная.