Формула всего - [39]
Глава седьмая
Покамест Дэвлэс на зибистраса, тэ скитынаспэ ласа[53].
В день отъезда рано поутру нужно было уложить в дорогу урдэн. Мама наказала мне следить за ней, чтобы потом я могла сама управляться с хозяйством Драго.
Я тысячу раз видела, как мама собирает наш прибор[54] в дорогу, но сегодня смотрела во все глаза, чтоб запомнить в точности место каждой вещи, и сборы впервые показались мне непростым делом. Мамочка же делала все легко, как песню вела.
А накануне вечером она устроила мне испытание. Призвала меня к себе после ужина и говорит:
– Закрой глаза и скажи, что тебе нужно собрать в урдэн.
– Посуду, корыта… э-э… – первыми пришли на память вещи, с которыми мне каждый день приходится иметь дело. – Э… Самовар!
– Все?
– Нет, не все. Перины, – подумала я. – Ведра.
– Все?
– Кажись, все.
– Открывай глаза.
Я глаза открыла, а вокруг добра-то, добра! Подушки в углу горой высятся, одеяла пуховые сугробами лежат, сундуки с одежей в урдэне сложены, люлька посередине шатра висит, Ползунок в ней смеется.
Даже зеркало я забыла, хотя это моя самая любимая вещь в шатре. А ведь есть еще столик, ящик с отцовскими инструментами, да и сам шатер куда-то сложить надо. А поросята! А куры!
А мама раз-два и собрала наше хозяйство.
Посуду завернула в тряпки и положила в самый низ телеги со стороны оглобель. Сзади сундуки поместили. На посуду – мешки, тряпки, одежду. Поверх пошли перины. Отцовский сундук с инструментами положили под перины спереди. На перины сзади положили подушки, зеркало, икону, столик, самовар, а сверху уже и сам шатер. После того как мама уложила урдэн, отец крепко перетянул его веревками.
У семьи Драго прибор небольшой и в урдэне осталось много места. Урдэном Христофоровых правил Буртя. Отец хотел дать ему в подмогу кого-нибудь из старших братьев – Йоно или Брэтьяно, да Буртя не согласился. Взял Мушин чюпны, положил в урдэн рядом с собой кию[55] и сам взялся за вожжи.
Обычно я иду пешком вместе со всеми, но в этот раз нужно было, чтобы кто-нибудь присматривал за маленьким, но взрослым Буртей и взрослым, но маленьким Мушей, а я вроде как немного принадлежу их семье.
Я села рядом с Буртей. Впереди урдэна должны сидеть муж с женой, и потому выглядели мы чудно. Маленький Буртя, рядом я, а на руках у меня Ползунок.
– Как думаешь, Буртя, будет Драго сравнивать меня со своей первой женой?
– Не будет, – даже не удивился вопросу Буртя. – Драго не любит о том вспоминать.
– Почему же?
– Его жену кабан сожрал.
– Как это… сожрал? – я чуть на землю не свалилась.
– Пошла она утром в лес за дровами и на кабана налетела. Только мокрое место осталось.
– Да ну?
– Ага.
– А давно это было?
– Уже лет шесть прошло. И Драго говорить об этом никому не разрешает.
– А ты откуда все это знаешь? Тебя, поди, тогда еще не было.
– Слышал, у нас в таборе говорили.
– А может, они врут. Бог на язык гирю не повесил, почему не соврать, коли верят.
– Может и врут, – согласился Буртя. – Хотел бы я сам знать наверняка.
Первым тронулся урдэн Графа, а следом за ним и весь табор, четырнадцать возов. Мы ехали за отцом, и перед нами бежали привязанные к его урдэну свиньи.
Я перелезла назад. Там, в углублении между перинами и подушками, лежал Муша. Он только меня и ждал.
– Воржа, ты колыбельную знаешь?
– Знаю.
– Спой, – попросил Муша и прикрыл глаза.
Я качала Ползунка и пела колыбельную песню, которую поют у нас сыновьям.
Урдэн покачивался, как люлька. Муша улыбался, Ползунок уснул.
Глава восьмая
Ромэстэ дрома палал и ангил[56].
Ехали мы длиннющий день. Это только кажется, что ехать проще, чем идти, но на деле не так. Идти-то можно с Розой и Лолли, разговаривать, петь, смеяться, можно найти что-нибудь на дороге, а сидеть в урдэне скучно – смотри по сторонам и все. Ну или спи. А самое главное – ноги просто истомились, как хорошо было бы по горячей земле шагать!
Я все рубахи заштопала, все кости отсидела, все песни Муше по три раза перепела.
Что Драго не найдет нас, я не беспокоюсь. По всему пути мы оставляли шпэры[58]. Они всем цыганам звезда путеводная, а если что – есть цыганская почта! Она любого к своим приведет!
Чем больше дорог, тем меньше бед. Почет и уважение тому, кто много путей знает. Но и выбрать дорогу нужно уметь. По проезжей-то ехать легко, а по тропинке безопасней получается. Граф знал каждый камешек, и шли мы без ненужных встреч и происшествий.
Около полудня на второй день пути наш урдэн внезапно остановился. Я подхватилась – что такое? Неужели неприятности начались – погоня какая или поломка? Смотрю и что вижу – дорогу табору преградили две серебристые полосы с поперечинами между ними. Полосы – железные, поперечины – деревянные. И тянулись они как река, и вправо, и влево, сколько глаз хватает.
– Что это?
– Не знаю, – почесал в затылке Буртя и слез на землю. – Я, Воржа, пойду посмотрю…
Мужчины собрались около полосок и совещались. Там были отец, Граф, Муравьед и Антрацит. Остальные не торопились подходить.
Что за народ — цыгане? Как получилось, что расселившись по всему миру, они нигде не стали своими, везде остаются на особом положении? Как изменилась их жизнь в современной России, и чем отличаются новые цыгане от новых русских? Что такое цыганский закон, цыганская правда, цыганская мораль? Откуда идет поверье, что Иисус Христос разрешил цыганам воровать и обманывать людей? В этой веселой и лиричной книге самые невероятные приключения и судьбы описаны с этнографической достоверностью. С любовью, горечью и беспощадной честностью автор изображает сцены из жизни хорошо знакомых ему цыган, преимущественно котляров.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.