Формула творения - [13]

— Однако речь может идти только об изучении технической документации с подбором некоторых комплектующих. Сборка самого устройства в готовом виде должна производиться в районе его испытания, это вы понимаете?

— Несомненно. Сейчас только соберём нужные детали и блоки.

— Вся надежда на вас. В свою очередь обещаю, что постараюсь создать вес возможности для вашей успешной работы. Помощники, приглашённые вами, надёжные люди?

— Конечно, господин Фироз. Кроме того, у всех у них немалая личная заинтересованность. У кого денежная, а у кого и идейная. Да ведь, если я не путаю, со всеми приглашёнными специалистами работал психолог? Так что мои слова — не просто выражение надежды, а констатация психологической экспертизы.

— Да, вы правы, — сказал Фироз. — И да будет над нами Божья воля.

Говоря так, он намеренно не произнёс «воля Аллаха», зная, что является вершиной многонациональной и, что ещё более важно, многоконфессиональной пирамиды «Инсайда». Идеология организации никогда не провозглашала религиозный экстремизм, роднясь таким образом конфессиональной терпимостью с масонскими ложами. Как и для масонов, религиозная принадлежность не имела решающего значения в компании. Гораздо важнее было другое — приверженность общему делу и способность исповедовать хоть какую-то религию. Руководство «Инсайда» считало, что атеистически мыслящий человек потенциально опасен в силу своей чрезмерной духовной независимости, близкой состоянию этического нигилизма. Маловерие может породить измену, считал глава «Инсайда» Фироз. Конечно, и верующий человек не застрахован от сомнений, а в некоторых случаях и атеист может верить в идею даже больше религиозных фанатиков, что доказывал хотя бы опыт большевистской партии в Советском Союзе. Фироз читал книгу «Как закалялась сталь» и был знаком с историей Павла Корчагина. Однако в условиях современного мироустройства с наступающей со всех сторон светской антирелигиозной моралью религия казалась пусть и небольшой, но всё же некоторой гарантией от полной этической вседозволенности. Очень требовались действительно верные люди, готовые даже к самопожертвованию. Кто знает, может быть, осуществляя решающую рокировку, организации придётся положиться на шахидов и камикадзе…

Между тем он набрал номер мобильного телефона. Вскоре отозвался знакомый келейно-спокойный голос.

— Вы на корабле, Айвар? — деловито спросил Фироз.

— Да, — послышался короткий ответ.

— Артур Салмио на месте?

— Недавно видел его около корабельного ресторана, — ответил Айвар Лаукгалс.

— Вы можете сейчас говорить?

— Всегда к вашим услугам, — ответил голос, — внимательно вас слушаю.

Фироз понял, что на другом конце радиоволны Лаукгалс буквально слился с трубкой и стало слышно его дыхание.

— Я думаю, что настало время выпустить джинна из бутылки.

Глава 9

Вот уже пару часов Артур сидел в своей каюте на корабле «Викинг Лайн» и его постепенно начинала одолевать скука. За иллюминатором, расположенным неожиданно высоко над водой, плескалось море, проплывали вдалеке финские шхеры. Молодой человек решил, что настало время подкрепиться. Билет на лайнер, купленный им в Хельсинки, включал стоимость обеда в ресторане, и Артур, выйдя из каюты, отправился туда. Проследовав по коридору, он поднялся затем по широкой лестнице, устланной ковровой дорожкой на третью палубу и, поплутав немного около каких-то корабельных магазинчиков и баров, очутился в ресторане, предполагавшем роскошный ужин в виде богатого шведского стола. Найдя свой столик, указанный в билете, Артур, подхватив тарелку, пустился на поиски кушаний. Из всех шведских столов, которые ему доводилось посещать, этот был самый что ни на есть ресторанный. Множество сортов красной рыбы горячего и холодного копчения, объёмистая бадья с чёрной икрой, изобилие мясных деликатесов. «Грузите апельсины бочками, братья Карамазовы», — вспомнилась парню старая шутка. Немного в стороне от длинного стола, уставленного блюдами, он разглядел столик поменьше с двумя краниками для красного и белого вина в розлив. «Вот и прекрасно: наесться, напиться и забыться, — с вдохновением решил Артур. — Задача ясна, осталось её только исполнить!» — сказал он себе, нагрузив тарелку до отвала красной рыбой, и, вооружившись заодно гранёным бокалом с белым вином, проследовал к своему столику.

Находясь в гуще людей, с азартом жующих и болтающих друг с другом, Артур не мог не почувствовать свою оторванность от людей, тем более что, как говорят многие, публичное одиночество чувствуется даже сильнее. Усевшись за столик, он заметал, что место, расположенное напротив, пустует, хотя и было сервировано. «Значит, кто-то придёт, может, кто-нибудь из русских», — подумалось ему. Хотелось разговора, нормальной здоровой застольной беседы, от которой он изрядно отвык за последние тревожные и пустые дни.

Рассеянно оглядывая многолюдный зал, молодой человек вдруг обратил внимание на высокую девушку с идеальной фигурой и в нарядном платье, идущую к его столику. Когда она подошла поближе и, слегка улыбнувшись, села перед ним, Артур мгновенно почувствовал, что душа поэта уже навряд ли сможет забыть когда-нибудь это очаровательное нежное лицо с большими миндалевидными зелёными глазами и мягко очерченным изгибом рта. Девушка слегка откинула набок длинные русые волосы, томно потягивая красное вино. Все её движения дышали непринуждённой грацией; она подняла глаза на заворожённого парня, и тёплый взгляд девушки как будто обещал быстро растопить неизбежный лёд прелюдии к знакомству.