Фонтаны на горизонте - [7]

– Я не один, – сказал Северов. – У меня есть друг детства, хотя он и значительно моложе меня, механик Джо Мэйл.

– Американец? – поднял узкие брови Норинов.

– Полунегр, полурусский, – Северов коротко рассказал о Джо.

Норинов ни разу не перебил его и задал только один вопрос:

- Вы говорите, что он приличный механик?

- Хороший, поверьте моему слову.

- Верю охотно, – Норинов через вахтенного вызвал с палубы Джо и, задав ему несколько незначительных вопросов, холодно сказал: – Ты принят, Мэйл. Спускайся к машине. Скажи Деду[3], что я прислал тебя. Иди.

Когда Джо вышел, Норинов поблагодарил Северова за механика и спросил:

– Вам приходилось бывать у восточных берегов Камчатки?

– Да.

– Очень хорошо, – по тону капитана Северов дога дался, что тот не знает камчатских вод. Значит, у него тем более шансов на получение места штурмана, которое совмещалось с обязанностями старшего помощника.

Норинов проводил Северова до трапа. На брекватере Иван Алексеевич столкнулся с Филиппом Сливой. Матрос со вспухшей скулой нес два ведра красных помидоров. Увидев бывшего капитана, он опустил ведра на камни и весело сказал:

– Здравствуйте, господин капитан. Вы будете на «Диане»?

– Штурманом, – коротко пояснил Северов, которому было приятно видеть своего матроса. – Ты тоже здесь?

– И я и наш кок Ли Ти-сян, – торопливо сообщил Слива. – Вот послал меня за красными шариками. Фаршировать будет. Оставайтесь обедать.

– Спасибо, – улыбнулся Северов. – Будем еще много раз вместе обедать. А вот Джо угостите. Он в машине.

– Будет сделано.

Северов попрощался. Филипп посмотрел ему вслед: «Капитан настоящий, не то, что эта глиста, Норинов». Матрос почему-то невзлюбил своего нового капитана с первого взгляда.

Домой Северов вернулся в приподнятом настроении, с бутылкой шампанского и корзинкой фруктов.

– Соня, Сонечка! – закричал он из прихожей. – Ну, что же ты не встречаешь китобоя?

– Что случилось? – Жена недоумевающе смотрела на веселого мужа. – Снова на «Кишинев» вернулись?

– Да нет же, – смеялся Северов. – Мы с Джо поступили на китобойную шхуну. Он механиком, я штурманом и старпомом.

– Ничего не понимаю, – покачала головой Соня. – Расскажи все толком, по порядку.

– Ну, идем, – Северов взял жену за руки, привел в гостиную и, усадив рядом с собой, рассказал о посещении шхуны «Диана».

– Ох, боюсь я за тебя, Ваня, – сказал Соня. – Очень боюсь. Опять китобои. Вспомни, что произошло с Лиговым, моим отцом.

На ее лице была тревога. Северов взглянул в большие голубые глаза жены и прочитал в них такую боль, что все его оживление, радость отступили. Он обнял Соню, привлек к себе:

– Ну, чего ты беспокоишься. Теперь же другие времена, понимаешь, другие! И китобои-то свои, русские.

– Я так не хочу расставаться с тобой, – тихо проговорила Соня. – Ты вечно в рейсе, а я все одна, одна в этом большом, пустынном доме, в этом городе, где хозяйничают иностранцы, белые. Мне так грустно, тоскливо становится, когда вы с Джо уходите в рейс, я не нахожу себе места.

– Понимаю, Соня, – вздохнул Северов. – Давай тебя обучу, ну хоть бы как палубу драить. Будем вместе плавать.

Соня засмеялась:

- Ладно уж! Плавайте без меня! Чего же ты Джо не привел обедать?

– На шхуне перекусит. Его уже послали к машине. Спокоен я за него. Механик он хороший. У Мэйла и Насти неплохой сын. Они могли бы им гордиться!

Воспоминания нахлынули на супругов. В доме было тихо, и только из порта доносились гудки пароходов. Иван Алексеевич взглянул на жену. Она сидела, опустив голову.

– Ну, о чем ты задумалась, закручинилась, дорогая моя? – он нежно привлек к себе Соню, посмотрел ей в глаза, улыбнулся. – Давай обедать. Ты же так хорошо готовишь...

– Сейчас, сейчас, – заторопилась жена и ушла на кухню.

Иван Алексеевич вошел в кабинет, выдвинул один из ящиков в столе, достал папку и стал медленно перелистывать пожелтевшие листы рукописи отца. Перед ним проходила история Лигова, Клементьева... Вот страница с выцветшими пятнами клякс и недописанным словом. На этом обрывается запись Алексея Ивановича, а дальше с новой строки, уже десять лет спустя продолжал летопись отца Иван Алексеевич. Он заносил сюда все, что узнавал, слышал и читал о китобойстве в русских восточных водах, в которых плавал и его отец.

Вот выписка из газеты «Моргенбладет» за 27 сентября 1902 года:

«...Китолов Амундсен из Сандефиорда недавно возвратился на родину после четырехлетнего пребывания у берегов Кореи и Сибири. Русская компания, во главе которой стоит граф Кайзерлинг, открыла там китоловный промысел. Для этого были приглашены два известных китолова из Сандефиорда Амундсен и Педерсен. Амундсен уехал в Сибирь в 1897 году. Граф Кайзерлинг имеет два великолепных китоловных судна «Николай» и «Георг» с собственною стоянкой для них в Нагасаки в Японии...»

«...Прошлогодняя зима с уловом в 114 китов была вообще временем наилучшего улова для всего предприятия. Последний проект графа – устройство нового парохода в 3000 тонн вместимости, на борту которого можно было бы потрошить и разрезать пойманных китов, вываривать ворвань и солить мясо. Эта плавучая станция должна будет сопровождать другие китоловные суда на месте лова».