Фонтаны на горизонте - [59]

– Что вы? – обомлел Северов.

– Может, ошибаюсь, – пожала плечами Елена Васильевна. – Но Журба в тяжелом состоянии. Возможно, ему будет нужна операция. Я здесь одна не смогу.

Захматова признавалась не в своем бессилии или неумении, а трезво оценивала обстановку. Северов хорошо это понимал.

– Подождем до завтра, – сказала она. – Если не станет лучше, надо его срочно везти в Петропавловск.

– Очень правильно, Елена Васильевна. Только вот согласятся ли китобои...

– Заставим, – перебила его Захматова. – Да они и не посмеют отказать!

Елена Васильевна выпрямилась в кресле. От нее повеяло такой уверенностью, силой, что у Северова исчезли последние сомнения.

– Да, так и сделаем. Спасибо за совет!

– Ну вот еще, «спасибо!» Какие ты разводишь нежности, товарищ Северов, – усмехнулась Захматова. – И вообще, я тебе хотела сказать, что надо быть проще...

Она смотрела на Северова с таким видом, точно говорила: «Ну, что, разве я не права?», – а сама с глубоко спрятанным внутренним волнением ожидала, что он скажет. Северов не понял ее.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, эти самые «спасибо», да и «выкаешь» ты мне все время!

– Мы еще мало знакомы, Елена Васильевна, – напомнил Северов, несколько озадаченный простодушным объяснением Захматовой. – А на «ты» называют люди друг друга лишь очень близкие!

– Мы же с тобой оба коммунисты, – бросила Захматова.

Из изолятора донесся голос Ли Ти-сяна:

– Мадама... Тун дзы... товалиса... Жулба шибко плохо...

Захматова и Северов поспешили из каюты. Журба лежал на боку, придерживаемый Ли Ти-сяном, из его рта бежала алая струйка крови. Глаза матроса были открыты, взгляд их был устремлен куда-то далеко. Журба не замечал вошедших,

– Максим Остапович, – позвал Северов, но Журба не откликнулся даже движением век.

Захматова шепнула капитану:

– Не надо... Иди... идите, – поправилась она, – к Микальсену. Журбу надо везти в Петропавловск. Я его буду сопровождать... Идите...

Иван Алексеевич медлил. Ему хотелось чем-то помочь Журбе, хотя бы вот так, как Ли Ти-сян. Китаец обтер лицо Журбы, дал глоток холодной с льдинками воды. Кровь перестала идти. По лицу Журбы медленно скатывались крупные капли пота...

Ли Ти-сян молился всем богам, каких только знал, Давал им клятвы, лишь бы Журба выжил. Но матросу становилось все хуже и хуже. Ли Ти-сян готов был пожертвовать собой, чтобы спасти товарища. Обернув к Северову лицо с лихорадочно поблескивающими глазами, он умоляюще сказал:

– Помогай, капитана... Максимка спасай нала... Его шибко пухо...

– Хорошо, Ли Ти-сян, хорошо, – Северов вышел из каюты.

В сильном волнении он пришел к Микальсену. Тот, увидев расстроенное лицо комиссара воскликнул:

– Что с вами, господин Северов?

– Матрос Журба умирает, – Иван Алексеевич от быстрой ходьбы задыхался. – Надо немедленно отправить его на китобойном судне в Петропавловск.

Микальсен был в затруднении: «Как к этому требованию отнесется Бромсет? Нужно оттянуть ответ до его возвращения. Пусть сам и решает, но как задержать? Под каким предлогом?»

– Я жду, – прервал затянувшееся молчание Севе ров. – Умирает человек, который тяжело ранен вашим матросом.

– Да, да, конечно, доставим в Петропавловск, – за кивал Микальсен, усиленно стараясь придать своему лицу участливое выражение. – Вон подходит китобоец!

Северов обернулся. К базе шло китобойное судно. Было видно, как у форштевня кипят буруны, как китобоец чуть накренился на левый борт, под которым была туша.

Микальсен прищурился:

– «Вега-пятая». Вот на ней сейчас и отправим вашего матроса. Они быстро дойдут до Петропавловска, – говорил Микальсен, размышляя в то же время над тем, как задержать отправку Журбы.

Северов неожиданно пришел ему на помощь.

– Матроса будет сопровождать врач Захматова. Микальсен всплеснул руками:

– Что вы, господин Северов! Это же невозможно. Команда китобойца не пустит женщину на борт! Тут я беспомощен! Если она поднимется на китобоец, то команда оставит судно. Никогда женщины не бывали на китобойцах. Это морской закон, и его свято выполняют охотники. Я знаю, что это суеверие темных людей, но тут я ничего не могу поделать...

Северов был озадачен неожиданным препятствием и даже не уловил ноток облегчения в голосе Микальсена.

Иван Алексеевич спросил:

– Как же быть? Неужели мы можем допустить смерть Журбы. Тогда надо идти в Петропавловск базе.

– Прекратить промысел на несколько дней? – у Микальсена широко раскрылись глаза.

– Жизнь человека дороже китового жира, господин Микальсен! – возмутился Северов. – Я жду вашего ответа!

«Черт, что же делать? – капитан-директор растерялся. Из-за какого-то матроса срывать промысел. Отказать – будут неприятности, да и еще что скажет Бромсет. Всегда он отсутствует в трудный момент». Мысль о Бромсете точно осветила Микальсена. Вот где выход. Он взглянул в сердитое лицо Северова:

– Вы правы. Я, конечно, согласен с вами, что матроса надо доставить в Петропавловск раз он так плох. Но база будет идти намного дольше, чем китобойное судно.

– Вы же только что утверждали, что на китобойце невозможно идти врачу Захматовой, – напомнил Северов. – Я не понимаю вас!

– Нужно подождать «Вегу-первую», – Микальсен даже улыбнулся. – Гарпунер Юрт Бромсет хороший человек, не суеверен, и его слово для команды судна закон. Он уговорит и Ханнаена. Тому тоже никакие суеверия не страшны. Выпьет лишнюю чашечку своего итальянского кофе и поведет «Вегу» в Петропавловск. Хе-хе-хе!