Филипп Слива лишился работы, когда у него в кармане не было и медного пятака.
«Кишинев», на котором Слива был палубным матросом, уже готовился отдать швартовы, когда к трапу подошел взвод американских солдат во главе с офицером; рядом с ним шел человек в штатском.
– Пассажиры прибыли, – зубоскалил Слива. – Стюард, готовь каюты первого класса!
Никто не поддержал шутки маленького щуплого одессита. Все следили за американцами. Сняв с плеч карабины, они вслед за офицером начали подниматься по трапу. Северов тревожно сдвинул брови: «Зачем идут? Может, за «кочегаром» Хайрова?»
Его Северов еще не видел, но боцман доложил, что принял матроса по записке капитана. В поднимавшемся за офицером человеке в штатском Иван Алексеевич узнал одного из членов правления «Доброфлота». Это еще больше встревожило капитана. Он спустился с мостика на палубу. Американцы стояли в вольных позах, дымя сигаретами и весело переговариваясь. Матросы смотрели на них с сумрачными, выжидающими лицами. Филипп Слива в старой, рваной тельняшке стоял, уперев кулаки в бока и постукивал разбитым ботинком. Тонкие губы матроса приоткрывали мелкие зубы. Одного впереди не хватало – потерял в недавней драке в портовом кабачке.
– Ваш отход отменяется, – сказал член правления капитану.
– Почему? – Северов почувствовал, что начинает нервничать. – У нас все готово.
– «Кишинев» передается американцам, – торопливо, стараясь не встречаться взглядом с Северовым, объяснил член правления. – Сейчас же рассчитайте команду. Таково решение правления.
Матросы зашумели. Северов вспыхнул. Решение правления было оскорбительным. Даже не нашли нужным заранее предупредить капитана. И это появление американцев с оружием. Скорее все походит на конфискацию.
- Кому я должен передать судно, грузы? – спросил Северов.
- Господину офицеру передайте документы, я надеюсь, что на все час хватит.
– Квикли! – кивнул американец: – Скоро делайте!
У Северова от негодования дрогнуло лицо. Его просто выгоняют с парохода. Но изменить что-либо он не мог и только сказал:
– Хорошо. Через час команда покинет судно.
Ругаясь, не скрывая своего возмущения, матросы получали расчет, складывали свои пожитки, но уходить с «Кишинева» не торопились. Северов передал американскому офицеру документы. Тот, даже не посмотрев, небрежно бросил их на стол и взглянул на ручные часы:
– Час истекает.
Он поднялся, давая понять, что Северову пора уходить. Иван Алексеевич с трудом владел собой. Как хорошо, что он уговорил Соню не провожать его в рейс! Офицер, ткнув окурок сигареты в пепельницу, вышел из каюты.
Северов едва уложил чемодан, как на палубе послышались шум, крики, ругань. Дверь каюты отворилась и на ее пороге появился Джо – сын Мэйла, служивший на «Кишиневе» механиком. Такой же, как отец, высокий, широкоплечий, с черными курчавыми волосами, он унаследовал от матери карие глаза, узкий подбородок и более светлый оттенок кожи, чем у отца. Джо вырос с Северовыми, они помогли ему стать механиком, и Джо всегда плавал с Иваном Алексеевичем.
– Матросов бьют, Иван Алексеевич, – сказал Джо. Его глаза гневно блестели.
Северов выбежал на палубу. Американские солдаты сгоняли моряков с парохода. Филипп Слива, увидев капитана, крикнул:
– Братва! Не поддавайся долговязым. Уйдем вместе с капитаном...
Удар в скулу не дал матросу договорить. Скатившись по трапу на гранитную пристань, он несколько секунд лежал неподвижно. Отлетевший в сторону сундучок раскрылся, и вещи вывалились из него.
– Что вы делаете? – подошел Северов к офицеру. – Прекратите это безобразие!
– Здесь я хозяин, – криво усмехнулся американец.– Час прошел. Если сейчас же все не уйдут с судна, мои парни перебросят их через борт!
Офицер положил руку на кобуру пистолета и побарабанил по ней пальцами. Двое матросов помогли Сливе подняться. Он потряс лохматой головой, собрал вещи, запер сундучок и позвал судового повара:
– Ли Ти-сян! Куда потопаем?
Китаец, спускавшийся по трапу с узелком, подошел к Филиппу. Его темно-желтое лицо было спокойным, только глаза гневно горели.
– Думай твоя. Моя думай.
– Голова от дум распухнет, – огрызнулся Слива. - Может, американцы нам пенсию дадут.
– Дадут они тебе... – сказал боцман и воскликнул: – Смотрите, ребята, нашего капитана как арестанта ведут!
Матросы, сгрудившиеся на пристани, притихли, следя, как медленно, словно с огромным грузом на плечах, спускается Северов. Никогда еще он не переживал такого позора. Его сгоняют с парохода. И кто? Иностранцы. Увидев, что за ним наблюдают матросы, он подошел к морякам:
– Не падайте духом, ребята. Будем еще вместе плавать...
– Смотрите, что они делают! Ох, сволочи! – воскликнул Слива.
Все обернулись в сторону парохода. Северова словно ударили в грудь. Он покачнулся. Над его пароходом поднимали американский флаг; легкий бриз развевал его.
– Было наше, стало ваше, – горько скаламбурил Слива.
– Вот так они норовят и над всей Россией свой флаг поднять!..
– Прощайте, друзья. – Северов приложил руку к козырьку фуражки. – Идем, Джо.
Механик молча последовал за капитаном. Выйдя из порта, Иван Алексеевич сказал ему: