Фонарь на бизань-мачте - [129]

Она протянула к нему руку.

— Я постараюсь быть безупречной женой, лейтенант. Всегда ли будет мне удаваться это, кто знает, но ведь доброе намерение тоже кое-что значит, не так ли?

Она замерла, скосив на него чуть встревоженный, полуприкрытый ресницами взгляд. Он улыбнулся.

— Наверно, я много о чем тебя буду просить, — сказал он, — хотя так мечтал бы дать тебе яркую, легкую жизнь.

— Раз я с тобой, лейтенант, меня ничто не пугает, ни будущее, ни настоящее.

Он взял ее руки в свои и крепко стиснул.

— Ты счастлива?

Она без слов наклонила голову.

Свою первую ночь в Белом Замке они провели в ее комнате, но назавтра же лейтенант перебрался к себе. А удивленной и раздосадованной этим жене он просто сказал:

— Не будем врагами нашей любви, малыш.

…Уже начиная проваливаться в сон, госпожа Шамплер с удивлением подумала, что сохранила в сердце всю силу чувства, внушенного ей лейтенантом сорок пять лет назад. Ее женская жизнь кончилась, но женское предназначение, она это знала, осуществилось полностью, и все эти годы прожиты ею не зря.

«В жизни есть что-то принадлежащее каждому мигу в отдельности», — подумала старая дама, натягивая на себя одеяло и закрывая глаза.

Чьи-то поспешные шаги в саду разбудили ее еще до того, как успела растаять ночная мгла. Она ни минуты не сомневалась, что вражеские корабли воспользуются темнотой, чтобы подойти к берегу, и неосторожность какого-нибудь из них заведомо привлечет внимание сторожевых постов. Она точно знала, что следует делать, и начала одеваться. Уже готовая ко всему, она вышла на балкон. Занимался день. Море было зеркально гладким и того редкого серого цвета, что характерен для раннего утра на западном побережье острова. Неподвижные барки отражались в воде, как в зеркале, корабли были четко видны. Госпожа Шамплер спустилась на первый этаж и, постучав в дверь к Тристану, тихо его позвала.

Он тотчас отпер ей дверь, не скрыв своего удивления.

— Что случилось, матушка? Вы уже встали и даже оделись в такую рань?

Рассказав ему вкратце, в чем дело, она добавила:

— Надо отправить детей подальше от берега, и да благословит господь наш дом.

В гостиной ей встретилась Доминика: зевая во весь рот, она застегивала крючочки пеньюара.

— Что происходит, бабушка?

— Враг уже близко и скоро, видимо, нападет.

— Что надо делать?

— Жди и надейся.

Она обняла свою внучку за плечи, и они вместе вышли в ту сторону окружающей дом веранды, где находилась часовня. Там отправляли службу два или три раза в год, когда приезжал отец Хофман из прихода Святого Людовика. Революция отнюдь не благоволила к католической церкви, и если санкюлоты Иль-де-Франса в праздник тела господня стояли во время причастия в почетном карауле, то отец Хофман под орудийный салют служил панихиду за упокой души гражданина Марата.

Каждое воскресенье все обитатели поместья, перебирая четки, слушали госпожу Шамплер, читавшую очередную главу из Евангелия.

— Не знаю, удастся ли нам собраться сегодня, как обычно по воскресеньям, — сказала госпожа Шамплер Доминике.

Преклонив колени, они сотворили молитву. А едва поднявшись, бабушка распорядилась:

— Теперь беги одеваться. И предупреди свою мать об опасности, но так, чтобы не очень ее встревожить. Потом приходи, если хочешь, в «навигационную», я буду там.

Первый выстрел с неприятельского корабля не застал французов врасплох. Ядро пролетело над Южной косой и шлепнулось позади градирен. Тишина, царившая на побережье, придала англичанам отваги, и три корабля направились к рифам, тогда как два других продолжали крейсировать вдалеке. С моря могли быть видны лишь мачты французских кораблей, которые стояли на шпринге в излучине устья. Орудия на северном берегу реки вступили в дело, как только враг оказался в пределах досягаемости. Ответный залп с берега был для англичан неожиданным. Одно ядро продырявило корпус ближайшего корабля, и видно было, как засуетились матросы, подбегая к трюму и наклоняясь над ним. После нескольких минут замешательства один из английских фрегатов дерзко приблизился к рифам и открыл огонь из всех орудий правого борта. Снаряды сыпались по поверхности всего устья, не нанося никому вреда.

Из окна «навигационной» госпожа Шамплер, Кетту и Доминика следили за этим боем с трудно скрываемым беспокойством. Напрасно уговаривал их Тристан спуститься с третьего этажа, который, по его мнению, был слишком уж на виду. Но госпожа Шамплер заявила, что ядра на этакой высоте не летают и что, напротив, самым опасным является именно первый. Вынужденный умолкнуть Тристан сошел вниз и вместе с детьми, женой и Жюльеттой взобрался на маленький холм позади амбаров, откуда он тоже мог наблюдать за всеми перипетиями боя.

Дети залезли на дерево, а женщины сели на камни и, может статься, впервые придя к согласию, откровенно делились друг с другом своими тревогами и огорчением.

Те из больных, которые были в силах подняться с постели, кое-как приплелись на берег, где уже скучилось много рабов. Все они, точно мальчишки, громкими возгласами и жестами подбадривали канониров. После очередного залпа английский фрегат, выписав длинное полукружье, удалился, но оба других сманеврировали, стараясь держаться к ветру, и теперь направились к берегу. Однако с земли их встретил столь плотный огонь, что корабли отвернули и, казалось, решили вернуться в открытое море. Как вдруг они замерли, поджидая, когда к ним примкнет и третий фрегат, уже спешивший обратно. Едва он приблизился, они обменялись сигналами и, повернув, понеслись к берегу, прибавив парусов. Орудия, расположенные на берегах, так быстро были заряжены и так точно наведены на цель, что перекрестный огонь накрыл неприятельские корабли, почти все удары пришлись по их ватерлиниям. Три фрегата, получив течь, поторопились опять стать к ветру, напоследок выстрелив несколько раз с кормы. Снаряды снова рассыпались в водах речного устья, но кое-какие упали в саду Белого Замка. А один снаряд, задев на лету колонну веранды, пробил стену гостиной. Затем постепенно настала полная тишина. Еще раздалось два-три выстрела береговой артиллерии, и фрегаты медленно, словно бы нехотя, отступили, грациозно покачивая мачтами и взрезая форштевнем воду.