Флуар и Бланшефлор - [26]

Ждать больше нечего: укор

Флуару сделан Бланшефлор:

«Грешно вам пребывать в надежде

На то, что вы умрете прежде:

Вас умертвив, меня от смерти

Избавят за красу, поверьте».

— «Нет, первым сгинуть дайте мне,

Все вышло по моей вине».

В такой беседе слезной, руки

Сцепив, идут они на муки;

Из глубины сердец летят

Их вздохи; страхи их долят;

Шлют жалостный друг другу взгляд;

А все ж из тех, кто жизни рад,

Вы б им подобных не сыскали,

Прекрасны столь они в печали.

Когда бы с Ледой[104] дочь Елена,

И Антигона, и Исмена,

Партенопей, Авессалом,

2800 Парис, Ипомедон в своем

Предстали самом лучшем виде,

Их были б эти, на смерть идя,

Красивей. Зрелой красота

Флуара в юные лета

Была: пятнадцати достиг

Годов, а ростом был велик.

Не передать достойно в слове,

Как черные точены брови.

Глаза от слез отяжелели:

Никто, когда он был в веселье,

Их созерцаньем не был сыт;

От плача же негож их вид.

Лица румянцем небывалым

Сравним с рассветным солнцем алым.

Усов под носом не растет,

И подбородок безбород.

Блио пурпурное умело

Зашнуровав, прикрыл он тело:

Едва одет, стоит близ той,

2820 Что так же блещет красотой.

Она, едва одета, плачет:

Им казнь на сей же час назначат.

Ее головка золотая

Кругла: белее горностая

Чело, пробор же тонкий строг,

Сполз низко головной платок.

Под черными бровями, смехом

Лучась, глаза могли б с успехом

Поспорить с жемчугом; ни с чьим

Был светлый блеск их несравним.

Однако глаз тех нет в помине,

На месте их лишь слезы ныне.

Лицо румяное светло,

Прозрачней кожа, чем стекло.

Столь тонкой лепки ноздри были,

Словно руками их лепили.

Дивит Природу красота

Изогнутого в меру рта.

С подобной статью нет ни девы

2840 Другой, ни даже королевы.

Припухлы розовые губы

От поцелуев страстных; зубы

Белее серебра и тесно

Прижаты, мелкие. Чудесно

Дыханье, что уста струят:

Неделю слышен аромат,

Им в понедельник подышав,

До воскресенья будешь здрав.

Точеный подбородок; шеи

Не видано досель стройнее.

Цветами ветка не белела

Так, как ее белеет тело.

Столь гибок стан и тонок был,

Как если б кто его слепил;

На гладких же руках персты

Прямые — редкой красоты.

Ценитель тонкий, будь он в зале,

Нашел бы в ней изъян едва ли

Когда ввели в чертог их, все

2860 Дивились таковой красе,

И всякий, будь хоть как жесток,

Слез жалостных сдержать не мог.

Когда бы в большей были силе,

То приговор бы отменили,

Однако так эмир взбешен,

Что к жалости не склонен он:

Пусть, дескать, начинают суд,

Затем, связав, пусть отведут

На городскую площадь, там

Их передав трем палачам,

Костер разжегшим; по приказу

Пусть те в огонь их бросят сразу.

Бароны видят пленных в путах,

И мысли горькие гнетут их:

Проникла жалость в глубь сердец

И нежность; плачет весь дворец,

Шепча: «Как этот миг им тяжек,

Конец ужасный ждет бедняжек!»

И выкуп, денег не жалея,

2880 Все дали бы, будь посмелее.

Тут герцог, взявший перстень тот,

Что дева бросила, идет,

Рыдая горько, так растроган,

К эмиру, чтобы все, что мог он

Понять из слышанных речей,

Пересказать ему скорей.

Эмир их подвести дал знак:

Пускай расскажут, что и как.

В беседу он вступает с ними,

Флуара спрашивает имя.

Тот молвит: «Звать меня Флуар;

Пока я ездил в Монтуар,

Украли Бланшефлор, но мне

С ней встретиться у вас в стране

Все ж удалось. Она нимало,

Когда я появлюсь, не знала,

Клянусь святыми. Не должна

Погибнуть посему она.

Коль из-за дерзкого порыва

2900 Умру я, будет справедливо.

Она лишь по моей вине

Осуждена; весь грех на мне».

Невыносима ей услуга

Такая: «Я его подруга,

Я, только я всему виной,

Поднялся в башню он за мной.

Не тяготись я здешним пленом,

Он не пришел бы к этим стенам.

Смерть друга причинит мне боль.

Он из Испании; король —

Его отец. Будь справедлив

Ваш суд, не я б, а он был жив».

Флуар свое: «Вы ей не верьте;

Ей жить — меня предайте смерти».

— «Через мгновенье оба вы, —

Тот молвит, — будете мертвы.

Угодно вас мне самому

Казнить: с вас головы сниму».

Меч острый им из ножен вынут.

2920 Флуар, подругой отодвинут,

Вновь выдвигается вперед,

Ее коря: «Не ваш черед.

Достойно ли меня, мужчины,

Бессильно вашей ждать кончины?»

Шаг сделав, наклонил он шею,

Но за руку оттащен ею;

Вперед ее влечет порыв:

Льют слезы, шею наклонив.

Погибнуть каждый раньше хочет

И только о другом хлопочет.

И в зале плачет всяк навзрыд

Вассал, когда на них глядит:

Друг друга б не судили люди,

Будь жалостливы так все судьи.

И, наконец, их пожалев,

Эмир сменил на милость гнев:

Увидев, как вперед на шаг

Выходит каждый, первым так

Надеясь умереть, и плачет,

2940 Он жалости уже не прячет.

На это, плача, все глядят,

Растроган каждый столь и рад.

А герцог, перстень взят которым,

В него, любуясь, впился взором.

Теперь, он видит, есть пути

К тому, чтоб их совсем спасти,

И обращается к баронам:

«Да будет дать разрешено нам

Совет: покончив с делом, честь

Наш господин бы мог обресть.

Но чтоб для милости причину

Удобней было господину

Найти, пусть ничего не скроет

Флуар: умалчивать не стоит,

При помощи каких интриг

Он в башню к Бланшефлор проник.

Убитый же, что он расскажет?

Никто хвалою не уважит

За то, что отроки мертвы, —

2960 Лишь повод то для злой молвы.

Каким воспользовался планом,

Пусть лучше скажет, и обманом

Каким переступил порог

И кто во всем ему помог.

Эмир велит, коль будет дан

Отчет и выяснен обман,

В охране устранить изъян,