Флоренс Адлер плавает вечно - [81]

– Отличная работа! – крикнула Гусси в сторону трех девушек в купальниках клуба «Амбассадор».

– Это их форма? – спросила Анна, кивая на купальные костюмы, надетые на всех троих.

– Да, – ответила Гусси, с любопытством оглядываясь на Анну. Это был странный вопрос, и ответ почему-то поразил Анну.

Еще оставалось время подбодрить пловцов из середины, и уж тем более отставших, так что следующую четверть часа Гусси и Анна провели, крича слова поддержки в разбивающиеся о пляж волны, чтобы их услышали люди, которые выкатывались на их гребне на берег.

Гусси показалось, что она слышит и голос Стюарта, глубокий и сильный, поверх криков толпы, но она не смела обернуться, чтобы выискать его. Отчасти она боялась, что нарушит едва установившийся хрупкий мир с Анной. Отчасти ей не нравилась идея смотреть на человека, который не хотел смотреть на нее.

Когда последние пловцы добрались до берега, организаторы соревнования начали тестировать мегафоны и прочищать горло. Мужчина в костюме-тройке с опаской взошел на подиум – на самом деле, просто большой деревянный ящик, украшенный цветами и лентами.

– Кто это? – прошептала Гусси Анне, когда толпа рванулась вперед, но та только пожала плечами.

Игнорировать Стюарта, который стоял теперь прямо перед глазами Гусси, было еще тяжелее. Она поймала его взгляд, и он махнул ей рукой и полуулыбнулся. Ее сердце расцвело. Может, ему вполне понравилось ее предложение о браке, а она волновалась из-за ерунды.

Гусси посмотрела на подиум, где собрались победители прошлого года – трое мужчин и две женщины. Они собирались объявлять награды? Раздавать медали? Гусси остро почувствовала отсутствие Флоренс и потянулась за рукой Анны, рассчитывая на нежное согласное пожатие.

Но Анна не обратила никакого внимания на Гусси, и ее рука безвольно болталась. Анна смотрела на Стюарта, а когда Гусси обернулась к нему, она поняла, что его взгляд, грустный и немного растерянный, был обращен к Анне.

Конечно же, Стюарт не влюбился в Анну? По мнению Гусси, Анна не была такой уж приятной. В тот день на пляже Стюарт уверил ее, что она может выйти замуж за кого-то своего возраста, но ни слова не сказал о себе. Она даже не подумала, что Стюарт может влюбиться первым, прежде чем Гусси подрастет. Ее сердце начало гулко биться в груди, и она присела на корточки на песок, чтобы привести мысли в порядок.

Гусси так глубоко ушла в свои мысли, что могла бы пропустить все речи, не упомяни кто-то имя ее тети. Флоренс Адлер. Она подняла глаза на подиум. Что сказал человек с мегафоном? Теперь он просил всех склонить головы и объявил минуту молчания.

– Что он сказал? – прошептала Гусси, поднимаясь на ноги.

– Он сказал, что комитет хочет почтить память Флоренс.

– И что это значит? – спросила она, потирая щеку, которую все еще щипало.

Анна уже тянула ее за руку в сторону квартиры.

– Это значит, что все знают.

Эстер

Когда Анна и Гусси ушли смотреть показательный заплыв, а Айзек спешно сбежал, Эстер помыла, вытерла и убрала оставшуюся после завтрака посуду.

Через две недели арендаторы уедут обратно в Филадельфию, и они с Джозефом вернутся в дом на Атлантик-авеню. Несколько лет Джозеф настаивал на том, чтобы купить в квартиру отдельный набор сковородок и кастрюль, несколько мисок и тарелок, даже простыни и полотенца. Но каждое лето, когда наступала пора съезжать с квартиры, Эстер все паковала. Она предпочитала верить, что к следующему году они смогут отказаться от дохода со сдачи дома и наслаждаться летним ветерком с собственного крыльца.

Эстер знала, что никогда не сможет пережить смерть Флоренс, – не по-настоящему, – но если она сможет отдалиться от квартиры, где так недавно жила ее дочь, она будет способна мыслить яснее. К сентябрю она уже вернет Гусси родителям, а Анна съедет. Эстер жаждала пустого дома и больше всего возможности побыть наедине с горем.

– Джозеф, – обратилась она в сторону гостиной, где, как она знала, муж прятался за газетой. – Ты не сходишь вниз и не принесешь мне несколько ящиков?

Она прислушалась, но в ответ не раздалось даже шуршания газеты.

– Я подумала, что стоит упаковать вещи Флоренс.

Он все еще не ответил ей – она была уверена, что ее просьба его удивила, – но мгновением позже она услышала щелчок замка и шаги по лестнице. Она вошла в комнату, которую когда-то делили ее дочери, пытаясь не обращать внимания на то, что теперь ее занимала только Анна.

Эстер сделала глубокий вдох и начала открывать ящики комода Флоренс. Она стала вытаскивать одежду, нижнее белье и купальники и кучами переносить на кровать, где могла рассмотреть вещи поближе. В груде одежды она зацепилась взглядом за старый купальник Флоренс из клуба «Амбассадор» – такой потрепанный, что черная шерсть казалась серой. Она прижала его к лицу и задумалась обо всей этой одежде. Что с ней делать? Оставить? Она сомневалась, что Фанни сможет влезть хоть во что-то. Не после второго ребенка. Она поправила себя – третьего ребенка. У Анны была тонкая талия, наверное, она могла втиснуться почти во все, но Эстер и думать не хотела, чтобы отдавать ей вещи Флоренс.

Джозеф появился в дверях со стопкой из трех пустых ящиков. Он поставил их на пол возле кровати Флоренс.