Флоренс Адлер плавает вечно - [80]

Гусси догадалась, что Анне нравится заплыв, потому что по пути к пирсу она продолжила задавать вопросы. Она хотела знать, почему заплыв назывался показательным, и какой был приз, и какими были пловцы этого года по сравнению с предыдущими. Гусси отвечала, как могла. Если она не знала ответ, то просто придумывала его. Анна же не полагала всерьез, что Гусси знает все?

Гусси потащила Анну к Садовому пирсу. По обеим сторонам главной аллеи протянулись магазины, но его отличительной чертой были клумбы, заполненные экзотическими растениями и перемежаемые беседками и даже маленьким прудом. В конце пирса находился большой выставочный зал, который закрывал вид на океан.

– Мы разве не должны ждать на пляже? – спросила Анна. – Так мы увидим всех, кто выходит из воды.

– Там позади есть немного места, – сказала Гусси, проталкиваясь сквозь толпу. Она не сказала Анне, что надеялась на краю пирса встретить Стюарта. В прошлом году, проследив, как Флоренс заходит в воду, он встал на посту именно там.

Когда они обошли выставочный зал, Гусси пробежалась глазами по толпе, высматривая светлые волосы Стюарта. Понадобилось несколько минут, чтобы найти его в группе спасателей, которые свистели и кричали, свесившись через ограждение.

Гусси подняла руку в воздух и позвала Стюарта, а он будто бы начал оборачиваться, но тут Анна потянула ее за руку, чтобы пропустить группу детей. Когда она снова могла рассмотреть ограждение, Стюарта там уже не было. Куда он делся? Он же видел ее?

Гусси пришла в голову ужасная мысль. Не мог ли Стюарт избегать ее? Живот сжался. Ей почти неделя понадобилась, чтобы набраться храбрости попросить его жениться на ней, и еще целый день она рисовала морских коньков, про которых забыла объяснить, что они на самом деле были Стюартом и Гусси. Если бы она объяснила, то он мог поинтересоваться, почему она нарисовала морских коньков, а не людей, а этого рассказывать она не хотела. Все знали, что нарисовать людей похожими на людей было ужасно сложно. Морские коньки гораздо проще. Как часто люди видели морских коньков вблизи? То-то же.

Коньки или не коньки, Гусси была довольна ответом Стюарта на ее предложение. Она не ожидала, что они поженятся немедленно, так что ее не расстроила необходимость подождать, пока она не станет взрослой. Но что, если все его разговоры о свадьбе, когда она подрастет, являлись его способом отказать? Вроде как ее мама, которая на вопрос, можно ли купить леденцов, всегда отвечала «потом». Может, он вовсе не хотел на ней жениться?

Когда Анна отпустила руку Гусси, та бросилась обратно вокруг выставочного зала к аллее, надеясь поймать Стюарта. Он вряд ли решил бы зайти в магазин, но, может, он остановился поздороваться с кем-то на пути к пляжу? Она уже проверила амфитеатр и каждую из маленьких беседок у входа на пирс, когда вдруг поняла, что забыла об Анне, которая будет на нее сердиться за побег. Гусси развернулась и побежала обратно, но добралась только до выставочного зала, когда услышала, как ее зовут по имени. Анна спешила по аллее.

– Я здесь! – позвала Гусси.

Анна замерла и начала встревоженно осматриваться. Гусси понимала, что в шумной толпе найти ее по голосу непросто, поэтому позвала снова:

– Сюда!

Когда Анна увидела Гусси, ее лицо накрыла волна облегчения, но затем на него вдруг снова спустилась темная занавесь. Ее глаза сощурились, а губы сжались. Она подошла к Гусси и, не говоря ни единого слова, дала ей пощечину.

Никто никогда не трогал Гусси и пальцем. Она была настолько удивлена, что даже не подумала вскрикнуть.

– Я думала, что ты упала с пирса и утонула.

– Я просто искала…

– Я не закончила.

Гусси потерла щеку.

– Мне жаль, что у тебя ужасное лето. Ужасный год на самом деле. Хирам, Флоренс, мать лежит в больнице, отец. Ты ничего из этого не заслуживаешь.

– Я просто…

– Я сказала, что не закончила. У тебя есть тысяча причин сердиться, а у твоих бабушки и дедушки – тысяча причин с тобой нянчиться. Но ты больше никогда не будешь сбегать от меня. Слышишь?

Гусси было слишком стыдно, чтобы отвечать, поэтому она только кивнула. Было ли возможно, что все на пирсе слышали слова Анны? Как много людей видели пощечину? Гусси почувствовала, как пылает жаром лицо – наверное, она покраснела. Анна смотрела на нее, кажется, целую вечность, а затем сделала нечто неожиданное. Она схватила Гусси за плечи и притянула к себе.

Тело Анны было теплым и слегка влажным, но быть заключенной в ее объятья оказалось не так уж неприятно. Ее объятия не сильно отличались от объятий матери. Или даже Флоренс. Они всегда казались крепкими и уверенными. Гусси опустила голову Анне на плечо и позволила биению в груди успокоиться.

– Что не так с моим отцом? – наконец спросила она.

– Ох, забудь о том, что я сказала, – произнесла Анна, чуть отодвигаясь, чтобы посмотреть на Гусси. – Как думаешь, если поторопимся, мы еще успеем на финиш?

Самые быстрые пловцы уже добрались до пляжа к тому времени, как Анна и Гусси сошли с пирса и спустились обратно на песок.

Пловцы стояли, упершись руками в колени, пытаясь выровнять дыхание и время от времени принимая похлопывания по спине от возбужденных зрителей.