Флетч и вдова Бредли - [39]

– Маленькая желтая машина с бибикалкой. Я все правильно понял?

– Кажется, у нее есть двигатель. И замок зажигания, который, к тому же, и работает.

– Какое счастье. Кто полезет в двигатель при работающем замке зажигания. Последний может и обидеться.

– Мне нужна машина. До театра путь неблизкий.

– Значит, от тысячи долларов не осталось и следа.

– Ну что ты такое говоришь! У меня есть свитер, юбка, несколько пластинок, кстати, очень хороших, машина, колбаса. От тысячи долларов не осталось бы следа, если б я выбросила банкнот в окно. Хочешь сэндвич с колбасой?

– Естественно.

На кухне Мокси мазала горчицу таким тонким слоем, что колбаса даже не прилипала.

– Ты хочешь растянуть эту банку до тех времен, когда все люди станут свободными? – спросил Флетч.

– Что растянуть? – не поняла Мокси.

– Горчицу, – он взял у нее нож и банку с горчицей, от души намазал ее на хлеб.

– А что ты делал в Мексике? – полюбопытствовала Мокси. – Помимо контрабанды наркотиков и алмазов и прогулок на яхте?

– Я поехал повидаться с Чарлзом Блейном. Вице-президентом и начальником финансового отдела «Уэгнолл-Фиппс».

– Однако.

– И он сказал мне, – Флетч осторожно накрыл приготовленный сэндвич верхним куском хлеба, – что получал служебные записки от покойника.

– Кажется, я читала об этом в газете.

– Ты, как всегда, права.

– Так что ты узнал нового?

– Очевидно, их писал не покойник.

– Как приятно это слышать. А то мне уже стало как-то не по себе.

– Так от кого, по-твоему, он получал служебные записки?

– Должно быть, от мадам Палонки.

– Должно быть, – Флетч протянул Мокси сэндвич. – А кто такая мадам Палонка?

– Медиум из Сан-Франциско. Передает послания от умерших. Горчицы ты переложил.

– Кто мог ставить на служебных записках подпись «Томас Бредли» после смерти Томаса Бредли?

– Секретарь, привыкшая к установившемуся порядку?

– Кто управляет «Уэгнолл-Фиппс»?

– А кого это волнует?

– Полагаю, и они думали, что всем на это наплевать.

– Они были правы. А кто эти «они»?

– Великие «ОНИ». Понятия не имею.

– Но тебе-то не наплевать.

– Я должен с этим разобраться, или придется признавать, что я – ничтожество.

– Фу! Что за выбор! Быть кем-то или не быть никем... Что бы это значило? Быть кем-то или кем-то... Боже мой! Ты меня совсем запутал.

– Неладно что-то в Датском королевстве. Это из той же пьесы?

– В Датском королевстве все ладно, – возразила Мокси. – Я там была. И уж конечно, в Датском королевстве мне никто не дал бы бутерброд с таким слоем горчицы.

– Чарлз Блейн хочет узнать, кто же руководит «Уэгнолл-Фиппс».

– Флетч, а ты не думаешь, что это дело превратилось для тебя в навязчивую идею.

– Не так уж часто доводится видеть служебные записки от покойника.

– Согласна с тобой.

– И еще реже, по моему разумению, эти загадочные записки ставят крест на карьере человека, не имеющего к ним ни малейшего отношения.

– Поэтому ты упорствуешь в стремлении выяснить, кто написал эти бумажонки и почему они продолжают появляться в «Уэгнолл-Фиппс»?

– Я упорствую.

– А почему бы тебе не выбросить все это из головы, завтра поехать на репетицию, попытаться получить главную роль в пьесе «В любви», вместе со мной пролить на сцене семь потов, а потом насладиться грандиозным успехом? Возможно, в театре тебя ждет новая карьера.

– Возможно. Но даже в этом случае в меня будут тыкать пальцами, как в журналиста, который ссылался на покойника, как на живого.

– Ну хоть завтра приди на репетицию.

– Не могу.

– Почему?

– Лечу в Нью-Йорк.

– Летишь в Нью-Йорк? Нельзя этого делать!

– Можно. Дожидаясь тебя, я заказал билет на утренний рейс.

– Зачем тебе понадобилось лететь в Нью-Йорк?

– Потому что там живет человек, которого я еще не видел – сестра Томаса Бредли, Франсина.

– А что она может знать об этих служебных записках? Она живет в другом конце страны.

– Это я понимаю. Но она – единственная, кому выгодна смерть Бредли. Если не учитывать версию, что и миссис Бредли испытывает огромное эмоциональное облегчение, избавившись от муженька, который доставал ее похабными анекдотами.

– Я готова не учитывать эту версию. Но когда-то же надо остановиться! И тебе следовало сделать это давным-давно.

– Франсина Бредли, в скором будущем, должна приехать из Нью-Йорка и возглавить «Уэгнолл-Фиппс», – пояснил Флетч. – Том Бредли многие годы постоянно советовался с ней. Энид Бредли советуется и сейчас. Неужели тебе не кажется, что я обязан, по крайней мере, посмотреть ей в глаза и постараться понять, каково ее участие в этой истории?

– Подозреваю, что она посмотрит тебе в глаза и скажет, что ты – псих. Все это можно объяснить секретарской ошибкой, Флетч.

– Я так не думаю. И Чарлз Блейн так не думает.

– И потом, в утреннем номере «Ньюс-Трибюн» объявлено, что в пятницу утром пройдет церемония, связанная с присуждением тебе звания «Лучший гражданин недели».

– Позволь тебя поправить: «Лучший гражданин месяца».

– Ты не можешь лететь в Нью-Йорк. У тебя назначена встреча с мэром.

– Мэр назначил встречу с прессой. Меня там не ждут.

– Но почему, скажи на милость? Если мы сможем объявить к пятнице, что ты сыграешь главную роль в пьесе «В любви», которую в скором времени можно будет увидеть в театре «Кэлоуквиэл»...