Флавиан. Армагеддон - [54]

— А как же духовное окормление? — спросил я.

— Он сам говорил: «Я в этих ваших монашеских делах ничего не понимаю, вот есть у вас игуменья, пусть она вами и занимается»!

— Ну, хотя бы честно! — вздохнул Флавиан. — Хуже было бы, если бы он у вас «старчествовать» начал.

— О да! — согласилась мать Германика. — Оно и не удивительно, в те годы много монастырей открывалось, и людей много в них приходило, где ж на всех найти опытных духовников да игумений! Да ещё после стольких лет безбожной советской власти.

— Это точно, — вздохнув, согласился Флавиан.

— А потом нашу матушку Владыка к себе в городской монастырь перевёл, а меня на её место настоятельницей поставил, а через несколько лет в сан игумении посвятил.

А когда я уже настоятельницей была, но ещё не игуменией, от нас в пятидесяти километрах ещё один женский монастырь открылся, мирские власти бывшие монастырские помещения Церкви передали.

Туда как раз Херувиму — она ещё только год в мантии пробыла — настоятельницей и назначили. Ну а мы с ней как до этого сестрами дружили, так уже и настоятельницами дружить продолжили, помогали друг другу, когда кому надо было.

— А окормлялись вы тогда у кого? — поинтересовался Флавиан.

— У меня до монастыря был духовник, приходской священник, который мною духовно руководил. Но когда я в монастырь по его благословению пошла, он сказал, что теперь я должна у монастырского духовника окормляться, а как тот окормлял, я уже говорила! А мой первый батюшка вскоре куда-то на Ставрополье перевёлся, родственники его зазвали, я его больше не видела.

Так что мы с Херувимой больше по книжкам у Святых Отцов окормлялись, даже одно время казалось, что этого и достаточно. Ездили друг к другу для духовной беседы, обсуждали, что было непонятно, искали, с кем из батюшек можно посоветоваться. Вы же сами помните — какие те годы были!

— Да, конечно! — согласно кивнул Флавиан. — Тех лет не забудешь!

— А однажды у нас в обители несколько дней гостил один иеромонах из Сибири, после отпуска из паломничества по Греции возвращался, отец Мефодий его звали.

Я с ним стала один вопрос о монашеской жизни обсуждать, а он мне и говорит:

— Мать Рафаила (я в мантии Рафаилой была)! Я это тебе объяснить не смогу, но вот мой знакомый иеромонах из одной греческой обители сможет. Сейчас я тебя с ним по мобильнику соединю, ты его и спроси! — и мобильник достаёт.

Я ему говорю:

— Батюшка! Я же по-гречески-то не говорю и не понимаю!

— А тот батюшка русский, — отвечает мне отец Мефодий. — В том монастыре вообще русских много, их духовник всех приходящих в обитель принимает, не смотрит на национальность.

И набирает номер телефона отца Афанасия из монастыря Святого Апостола Петра.

Мы с ним почти полчаса по мобильнику проговорили, пока у отца Мефодия деньги на телефоне не закончились и он не отключился. Я ему потом, конечно, на счёт денег положила. Пообщавшись с греческим батюшкой, я сразу почувствовала разницу в опыте монашеской жизни, поняла, что нашла человека, который мне может помочь и научить!

И с того времени мы с Херувимой стали с отцом Афанасием по телефону созваниваться и свои монашеские вопросы обсуждать. Он иногда сам нам что-то советовал, иногда у своего старца спрашивал и его ответы нам передавал.

Где-то через полгода отец Афанасий в Россию на похороны отца приезжал, заодно и к нам в обитель заехал, три дня прожил. Мы с Херувимой его о своих проблемах расспрашивали, а он нам про своего старца рассказал, про общину его духовных чад, про мужской и женские монастыри, которые он окормляет. Приглашал в гости попаломничать.

Мы этим приглашением не преминули воспользоваться, и при первой возможности вместе отпуск взяли и в Грецию на паломничество по святым местам у Владыки благословились.

— И где Вы, матушка, побывали? — не утерпев, перебил я.

— Да в нескольких женских известных монастырях здесь погостили. В Метеоры, правда, нас уже из этого монастыря сестры сами свозили — здесь недалеко. А когда в Фессалию добрались, отец Афанасий нас на машине встретил, сюда привёз, с герондиссой Феодорой познакомил.

Вот тут-то мы и поняли, что из себя представляет настоящая Игумения и насколько нам до неё далеко-далеко! Мы-то своим сестрам старались быть «матерями» земными, по плоти — по быту, а она, подобно Христу, душу свою полагала за вверенные ей души!

А затем сюда геронда Георгий к сестрам приехал, и мы с ним познакомились и пообщались. И, пообщавшись, поняли, кто такой высоте духа матушку Феодору обучил, почему в этой обители дух Любви так сильно ощутим, и что без такой духовной школы нам не только настоящими игумениями не стать, но и послушницами толковыми.

Вернувшись в Россию, мы ещё какое-то время жили «по-накатанному», звонили старцу — он себя беспокоить в любое время благословил, общались через переводчика. Потом приняли решение сюда перебираться. Чем плохой настоятельницей быть, лучше попробовать настоящей послушницей стать…

Привели в порядок дела в своих монастырях, чтобы те, кто на наше место придут после нас, проблемы не разгребали, и написали прошения Владыке на выход заштат и переход в клир Элладской Православной Церкви! А с нами ещё несколько сестёр попросилось.