Финли Донован избавляется от проблем - [80]

– Моя подруга говорит, что там бармен – просто фотомодель. Она рассказывала, что по вторникам у них спецпредложения на отдельные напитки. Вы уверены, что не были там раньше?

Эмми побледнела.

– Слишком прямолинейно, – предупредила я.

Эмми метнула тревожный взгляд вокруг прилавка и, убедившись, что никто не слышит, спросила:

– Вы – коп?

Вероника откинула голову и вильнула бедром. Они рассматривали друг друга некоторое время.

– Нет, нет, нет, – зашипела я в трубку. – Ты не коп.

Ника подняла бровь.

– А что, если коп?

– Послушайте, – взволнованно зашептала Эмми, – не знаю, как вы нашли меня, но я не причастна к исчезновению этого человека. Я его не видела больше года. Как все остальные, я увидела его имя в новостях.

– Тогда я уверена, вы не откажетесь рассказать мне, где вы были тем вечером, когда он пропал.

Затаив дыхание, я ждала ее ответа.

– Я была на собрании анонимных алкоголиков в епископальной церкви на улице Ван Бурена. Так же, как и в любой вторник в последние одиннадцать месяцев. Моя наставница подтвердит вам это. Она бывает там каждую неделю. Собрания начинаются в восемь вечера, – сказала она. – Только не вмешивайте в это моего мужа.

– Вы поэтому здесь работаете? – тихо спросила Ника. – Чтобы не впутывать в это своего мужа? Так вы могли расплачиваться с Харрисом, чтобы тот ничего не сказал Дэниелу?

Лицо Эмми безвольно обмякло. Она метала вокруг беспокойные взгляды.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Все в порядке, – мягко сказала Вероника. – Полиция уже знает о тех фотографиях. Он больше никогда не причинит вам боль. Если вам есть что еще сказать мне, можете говорить.

В глазах Эмми заблестели слезы. Она заставила себя выпрямиться.

– Хотите, я заверну для вас что-нибудь? – Ее голос дрогнул, выдавая слабость под маской вежливости, которую она пыталась надеть, но не очень успешно.

Должно быть, Ника тоже услышала это. Она указала на большую палетку под стеклом.

– Знаете что, я, пожалуй, возьму весь этот набор.

Эмми провела по штрихкоду, натянуто улыбнувшись, когда Ника протянула ей деньги. Ника взяла пакет с прилавка, наши взгляды встретились. Я была уверена, что мы думали об одном и том же.

У Эмми был мотив. Но еще у нее было алиби. И если Эмми не помогала Терезе убить Харриса, то кто помог?

– И что все это значит? – спросила Вероника, бросая пакет с косметикой мне на колени и захлопывая за собой дверцу.

Эмми Рейндольс определенно была той самой Эмми из телефона Харриса. И определенно это она звонила на анонимную линию в полицию, но если она была на собрании анонимных алкоголиков с восьми до девяти, она никак не могла быть возле бара в то время, когда я покидала его вместе с Харрисом.

– Это значит, что Эмми там не было, но у Терезы точно был мотив. И у нее все еще нет алиби. – Я подумала о наличке, которую, по словам Стивена, он нашел в ее ящике с нижним бельем. Что, если она убила Харриса по причинам менее благородным, чем месть? Что, если она убила его из-за денег? – Что, если Ник прав и Тереза по уши завязла в делах Феликса?

Ника положила голову на подголовник, развернувшись так, чтобы видеть меня.

– Думаешь, Тереза работает на Феликса не только по вопросам с недвижимостью?

– Вполне возможно. – Кроме того, Ник был прав во всем остальном. – Харрис явно предпочитал девушек определенного типа. Если Феликс хотел убрать Харриса, Тереза была бы идеальной приманкой. Может, я просто опередила ее.

– Что будем делать с Ником? Этот мужик словно собака, которая чует кость. Если он пойдет дальше, доверившись своему нюху, то скоро окажется у дверей нашего гаража.

Я покачала головой, больше для того, чтобы убедить саму себя.

– Нет тела, нет дела. – В принципе, можно было обвинить кого-нибудь в убийстве и не имея тела, но, по рассказам Джорджии, я знала, что в таких случаях трудно было хоть что-то доказать. Нику были бы нужны веские доказательства. Он не мог арестовать нас только на основании чутья. – Джулиан сказал Нику, что женщина на фото не та Тереза, с которой он разговаривал. Тереза пока не проболталась, мы тоже. Ник не сможет подобраться к Жирову ближе, чем на метр, адвокаты Жирова не допустят этого. Ник сам сказал, что к Жирову ничего не пристает. Если никто из нас не проболтается, у Ника в лучшем случае будут только косвенные улики. В какой-то момент Ник устанет гоняться за тенью и дело заглохнет. – Я уставилась в окно на бесконечные ряды машин, на яркий единый блик от множества ветровых стекол. Люди пропадают каждый день. Время идет, дела накапливаются. «В конце концов, – сказала я себе, – дело Харриса будет погребено под кучей других».

– Тогда лучше бы тебе убедиться, что в твоей книге нет никаких ферм по выращиванию дерна.

– Это было кладбище, – пробормотала я, глядя в окно. Слова практически затерялись среди непрерывного лепета Зака с заднего сиденья. Ника с недоумением посмотрела на меня. – В книге, – пояснила я. – Она закопала мужика на кладбище, в свежевырытой могиле. Поверх другого парня, которого недавно похоронили.

Вероника задумалась. Затем, будто прикрепив это знание на пробковую доску в глубине своего сознания, признательно кивнула.