Финли Донован избавляется от проблем - [43]

Меня наняли убить наемного убийцу русской мафии.

Внезапно я поняла, что не знаю, чего бояться сильнее – того, что меня поймает полиция за убийство, которое я не совершала, или того, что Андрей Боровков убьет меня, если только узнает, что сделала его жена.

Захлопнув дверь на кухню, я привалилась к ней спиной и попыталась отдышаться. Свет в доме не горел, и машина Вероники исчезла из гаража. Я закрыла дверь на задвижку, сняла туфли и поднялась в кабинет, шагая сразу через две ступеньки. Дрожащими негнущимися пальцами я повернула замок и заперлась изнутри.

«Дети у Стивена, они в безопасности», – напомнила я себе. Жена Андрея Боровкова понятия не имеет, кто я такая. И если я не буду звонить по номеру, оставленному Ириной в записке, то очень страшный муж миссис Боровковой никогда не узнает, кого наняла его жена или как меня найти.

Краем глаза я поймала розовый отблеск. Это на мониторе колыхался листочек из Никиного блока для записок: «Горячее свидание. Не жди меня. Вернусь домой к вечеринке Делии».

Черт. Завтра в одиннадцать утра мы празднуем день рождения Делии. Во всем этом бедламе я почти забыла об этом. На клавиатуре лежал листок, вырванный из блокнота, на котором Делия крупными аккуратными буквами вывела заголовок: «Что я хочу на день рождения». Там было только одно пожелание… щенок.

Под запиской лежал фирменный конверт – очередное письмо от адвоката Стивена. Даже не открывая его, я уже знала, что там написано.

Я сорвала записку с монитора. Завтра в обед дом наводнят дети и будут требовать пиццу и торт. Я совершенно не была готова ни к вечеринке, ни к дню рождения Делии. Я даже еще не купила ей подарок.

Может быть, Стивен прав. Может быть, я не способна быть матерью своим детям. Стивен никогда не был образцовым родителем, но моя жизнь сошла с рельсов и покатилась под откос, когда он меня бросил, и я так и не сумела с этим справиться. Единственное, что я знала наверняка, – что я не усну, пока не буду уверена, что никто не следит за мной. Мне нужно избегать контактов с полицией и держаться подальше от Андрея Боровкова.

Я подкралась к окну, высматривая незнакомые машины. Я уловила движение – опустились занавески на кухне миссис Хаггерти – и быстро задернула жалюзи.

Отвернувшись от окна, я с удивлением обнаружила, что оставила следы на приподнятых пылесосом ворсинках ковра. Я потрогала пальцы – на них не осталось следов пыли, – жалюзи были подозрительно чистые. Я принюхалась к комнате, чувствуя кисловатый запах; я-то думала, что это запах моего пота, выступившего от паники, но это оказался просто белый уксус, которым Вероника удаляла грязь, когда прибиралась.

Что-то дрогнуло у меня внутри, когда я провела пальцем по скрипуче-чистому столу. Так здорово, когда кто-то поддерживает тебя. Так хорошо, когда есть кто-то, кто не будет тыкать тебя лицом в грязь, а просто оплатит счета и наведет порядок. Дом казался слишком тихим без Вероники и детей.

Стоило всем уехать на ночь, и стало слишком пусто. Я открыла верхний ящик стола, чтобы сжечь записку Ирины Боровковой. Но записка тоже сделала ноги. Скорее всего, Ника в смятении выбросила ее в мусорное ведро вчера вечером. В ящике остался единственный листок – с номером Джулиана. Я достала его, и тут же вспомнилось, как Ника предостерегала меня. Она сказала, что было бы глупо звонить ему, но все-таки не выбросила его номер в раковину.

Если полиция добралась до бара в поисках машины Харриса, Джулиан должен был это знать. И еще он мог заметить, выезжал ли со стоянки следом за мной черный «Линкольн Таун Кар».

Я взяла телефон с новой симкой, которую купила утром в аптеке, и быстро, пока не передумала, набрала номер Джулиана. Трубку сняли на четвертом гудке, и мое сердце затрепыхалось.

– Алло? – раздался глубокий, хриплый ото сна голос. Я подумала, что надо повесить трубку. – Кто бы вы ни были, я уже проснулся. Так что можете уж и сказать что-нибудь.

Это определенно Джулиан. И определенно не очень довольный. Судя по часам на компьютере, был практически полдень, но если он работал вчера в вечернюю смену, то, скорее всего, добрался до кровати не раньше трех.

– Ну, раз вы ничего не говорите, я кладу трубку.

– Это Тереза, – выдохнула я.

– Привет, – сказал он после некоторого молчания. На заднем фоне послышался шорох. Передо мной совершенно неожиданно возник образ Джулиана в облегающих пижамных штанах и, в общем-то, без всего остального. – Ты сменила номер? У меня высвечивалось «Абонент недоступен».

Нет, я определенно доступна. Доступнее некуда.

– Да, – ответила я, выкинув эту мысль из головы. – Досадная случайность с измельчителем мусора.

– Сочувствую. – И добавил с довольной сонной улыбкой: – Рад, что тебе удалось спасти мой номер.

Боже, до чего я дошла.

– Прости. Я совершенно забыла, что ты работаешь по ночам. Мне не следовало звонить так рано, но…

Но что? Я не подумала, что скажу ему, если он возьмет трубку. Не могла же я с ходу спросить его, не приходил ли кто-нибудь в бар с расспросами о Харрисе или не выезжал ли кто-нибудь той ночью со стоянки сразу за мной. Потому что в нем проснется любопытство. И, если быть честной хотя бы с собой, я вовсе не была уверена, что звонила только поэтому.