Финли Донован избавляется от проблем - [36]

– Их было двое, – заключила я, спускаясь со стремянки. Ника недоверчиво наморщила нос. – Только так можно закрыть гараж тихо, без шума. Один потянул за шнур. Другой поймал дверь, чтобы она не ударилась о бетон.

– Итак, давай проясним ситуацию, – сказала Вероника. – Ты хочешь сказать, что кто-то другой… нет, двое других убили Харриса, пока ты разговаривала по телефону с сестрой?

– Подстроив все так, что это выглядело как несчастный случай.

– Или подстроив все так, чтобы ты взяла вину на себя.

Ника взяла конверт и засунула его себе за пояс своих легинсов – моих легинсов, – как будто боялась, что я неожиданно решу вернуть деньги обратно. Она вскрикнула, когда я вытащила их у нее, но я не собиралась их отдавать. Я уже заявила права на эти деньги. Независимо от того, кто закрыл Харриса внутри гаража, я уже взяла плату за выполненный заказ. И если кто-нибудь найдет тело Харриса Миклера, то именно мы сядем за его убийство.

После обеда, когда дети легли спать, я отправилась в свой кабинет и закрыла дверь. Конверт от Патрисии лежал на моем столе. Он стал заметно легче после того, как Вероника отсчитала свои сорок процентов, но мне не стало легче, я с трудом могла смотреть на него, поэтому убрала конверт в стол.

Деньги от Патрисии, по сути, не отличались от аванса за книгу – просто деньги, которые я еще не заработала, потому что ничего не сделала. Просто еще один повод чувствовать себя виноватой. Сколько бы проблем ни решали эти деньги, они же привели к еще большим проблемам. К пугающим проблемам. Я могла потерять детей. Я могла провести остаток жизни за решеткой. Был только один способ остаться на свободе в случае, если исчезновение Харриса вскроется и настигнет меня – нужно было узнать, что на самом деле произошло в моем гараже. Получить доказательства, не оставляющие и тени сомнения в том, что я не убивала его.

Я включила компьютер и, слушая его кряхтения, подождала, пока оживет экран. Потом открыла чистый документ «Ворд» и озаглавила его, напечатав первое, что пришло в голову, то единственное, чего ждали от меня Сильвия и редактор: «БОМБА» Финли Донован. Экран был ослепительно бел. Курсор равнодушно смотрел на меня, медленно мигая, а мои пальцы гладили клавиши. Уже несколько месяцев мне в голову не приходило ничего путного. С тех пор как ушел Стивен, я не могла и двух слов связать. Каждый сюжет был безнадежен, в каждой романтической линии чувствовалась фальшь, все, что я ни придумывала, казалось пустой тратой времени.

Когда после переезда Стивена я пропустила первый дедлайн, Сильвия позвонила и отчитала меня. Я сказала ей, что у меня ступор, но она твердила, что я должна преодолеть его. Она сказала, что иногда ты не можешь увидеть всю историю целиком, пока она не ляжет на страницы, и единственный способ понять, что случится дальше, – это продвигаться вперед, сцена за сценой, пока история не закончится. Сильвия не давала волю чувствам и не искала смысл жизни. В основном Сильвия зарабатывала деньги. Возможно, и мне стоило этим заняться.

Я коснулась клавиатуры, раздумывая, с чего должен начаться мой роман, но я никак не могла выкинуть из головы историю с Харрисом. Наверное, потому, что по собственной глупости оказалась втянута в эту историю по уши. Если полиции удастся проследить путь Харриса от «Лаша» до моего гаража, я стану главной подозреваемой. И мы с Вероникой отправимся в тюрьму, если только не сможем доказать, что убийство совершил кто-то другой. Итак, я знала исходную сцену. Харрис Миклер был убит у меня под носом. Остается выяснить предысторию, и сюжет будет ясен. Мне просто нужно поставить себя на место каждого персонажа – понять, что они собой представляют, чего хотят или что могут потерять. Все сводится к средствам, мотивам и возможностям. Неужели так трудно раскрыть свое собственное преступление?

Я начала печатать, начав с записки, которую Патрисия подбросила на мой поднос. Я пыталась восстановить как можно больше деталей: как звонила из машины, как попала в «Лаш», как тащила Харриса на стоянку к машине, как потом обнаружила его мертвым в своем гараже. Я писала, забыв себя, позволяя своей памяти заполнять пробелы. Все имена – Харриса, Патрисии, Джулиана и свое собственное, включая название бара – я изменила, выплескивая на экран остальные события той ночи точно так, как они протекали.

Я щелкала по клавишам с нарастающей скоростью. Абзацы превращались в страницы, солнце вытащило уставшие розовые «пальцы» из щелок в моих жалюзи – я все печатала. На кухне перестала звенеть посуда, дети уже не ворочались в своих кроватках и окончательно заснули – я все печатала. Я печатала все эти долгие часы тишины, и единственный свет, который горел в моем доме, был светом моего экрана.

Глава 17

Когда я проснулась на следующий день, в доме было тихо – дети заснули после обеда. Ника прикорнула на диване, засунув покрытые мозолями руки под подушку; ее лицо осунулось от усталости. Я не видела смысла будить ее перед уходом. Фоном негромко вещал местный новостной канал. Может быть, она не спала всю ночь, вглядываясь в заголовки, слушая полицейскую сводку, в ожидании, когда полиция появится у наших дверей.