Финальный танец, или Позови меня с собой - [9]

И сам факт присутствия в доме, где когда-то они жили с Мэри, тоже не добавлял радости и оптимизма.

«А ведь Алекс опять уклонился от разговора о ее смерти, – вдруг подумала Марго, прокрутив в голове беседу в аэропорту. – Опять – в который раз, как Джеф! Неужели я все-таки права? Какой ужас, если я права… Я столько всего о нем знаю, но это! Как мне пережить, если это правда? Как знать, что он убил моего близкого человека? Я возненавижу его и могу не сдержаться…»

Пока она накручивала себя, машина остановилась у знакомого дома, и Алекс, выбравшись из-за руля, открыл ей дверку, помогая выйти.

– Не стой долго на открытом пространстве, – процедил он, оглядываясь по сторонам.

Марго фыркнула, но поторопилась быстрее оказаться у входной двери.

В его доме ничего не изменилось – разве что появилась фотография Мэри, при одном только взгляде на которую у Марго выступили слезы. Это была та самая фотография, которую Алекс увидел на экране компьютера Марго, и с которой, собственно, начались их с Мэри непостижимые отношения. На снимке Мэри сидела, опираясь подбородком о скрещенные на спинке стула руки – прямой взгляд в объектив, а казалось, что в душу, – она умела так смотреть, вызывая порой у Марго не самые приятные ассоциации. А Алекс, видимо, за этот взгляд и зацепился, потому что назвать Мэри сногсшибательной красоткой не могла даже Марго, истово любившая подругу и не видевшая в ней недостатков. Внешность Мэри была далеко не фотомодельной, но изнутри прорывалось нечто такое, что заставляло вообще не замечать, как она выглядит. Марго, сбросив пальто, прошла к стене и прикоснулась пальцами к стеклу, скрывавшему снимок.

– Мэри… – прошептала она, глотая слезы. – Мэри моя…

Алекс быстро пересек комнату и сдернул фотографию со стены.

– Зачем? – запротестовала Марго, но он, сверкнув глазами, положил рамку на рояль стеклом вниз.

– Мне надо было сделать это до твоего приезда, но я не успел. Прости.

– Если ты думаешь… – начала Марго, но Алекс перебил:

– Я знаю, что ты не ревнуешь меня к ней. Дело не в том. Ты думаешь, мне не больно видеть ее вот так – каждый день?

– Больно? Тебе? – зло бросила Марго, присев на диван.

Она вытерла слезы и начала раздевать дочь. Алекс удивленно покосился на нее – такая вспышка злобы у Марго была для него в новинку.

– А ты что же думаешь, что я не способен испытывать эмоции?

– Ты? Знаешь, я раньше много думала о тебе. Ты казался таким идеальным, таким… – она чуть задохнулась, нервно сжав в руке белую шапочку Маши. – Не знаю, непогрешимым, что ли, при всем, что я о тебе знала. Но потом я поняла – а ведь Мэри права, ты же киборг, ты не человек, Алекс. Зачем ты живешь, а?

– Я скоро умру, Марго.

– Ты даже сейчас не можешь быть серьезным! Даже сейчас! К чему ты сказал это?

– Действительно, ни к чему. Твоя комната по-прежнему наверху, располагайся, ты здесь не в гостях.

Алекс развернулся и ушел, оставив Марго в гостиной в полной растерянности.

Раздев Машу до ползунков и кофточки, она присела в кресло, машинально покачивая девочку на коленях. Нужно было позвонить Джефу, но Марго оттягивала этот момент, боясь признаться мужу в том, что она не в Дублине. Неизвестно, как поведет себя Джеф, которому любое упоминание об Алексе всегда действовало на нервы. Но звонить все равно придется, поэтому лучше не оттягивать и сделать это сразу.

Телефон оказался на самом дне огромной сумки-мешка, набитой всякой всячиной. Марго и раньше отличалась любовью носить в сумке набор бестолковых предметов, а с появлением ребенка эта привычка приняла размер мини-катастрофы. Там можно было обнаружить все – от запасного памперса до пустышки в прозрачном футляре, от тюбика детского крема до влажных салфеток. И это не считая косметички, еще одной – с лекарствами на все случаи жизни, бумажных платочков, расчесок, кошелька, бумажника с документами… Сейчас Марго, не церемонясь, вывернула все это прямо на пол, не заботясь о том, что подумает маниакально аккуратный Алекс, если вдруг спустится в комнату, нашла телефон и, включив его, набрала номер мужа.

Джеф долго не отвечал, и Марго охватило беспокойство – его взгляд в аэропорту снова с фотографической точностью отобразился в памяти, и в голове моментально начали возникать не самые приятные мысли. Но вот раздался голос, и она с облегчением выдохнула:

– Джеф, с тобой все в порядке?

– Со мной – да. А вот куда делась ты? – и в его тоне Марго услышала – все знает.

– Джеф, я объясню…

– Не надо объяснять, Марго. Ты совершила самую большую ошибку из всех. Ты даже не понимаешь, что ты сделала.

– Ты позволишь мне сказать, как все было? – вклинилась она решительно. – Если ты думаешь, что я по своей воле оказалась тут, то ты либо плохо меня знаешь, либо… – Марго чуть задохнулась от обиды и возмущения, но справилась с собой и продолжила: – Либо ты просто глуп, Джеф, уж прости меня. Я никогда – ты слышишь – никогда не пошла бы к нему сама, потому что все давно закончилось, потому что я уже давно люблю другого человека, у меня дочь! Как же ты можешь обвинять меня?!

Она едва не плакала от обиды на мужа – как он мог не верить, сомневаться? Как мог думать о ней плохо, как смел?!