Фима. Третье состояние - [109]

Под вечер Фима вдруг вскочил, влез в зимнее пальто отца и, оставив друзей горевать, вышел немного проветриться, пообещав вернуться через четверть часа. Назавтра, в восемь утра, Фима намеревался посетить управление фамильного предприятия, расположенного в промышленной зоне Ромема, похороны назначены на три часа пополудни, так что еще до начала похорон он сможет хоть немного войти в курс дела. Но нынешним вечером вполне позволительно еще один раз, самый последний, бесцельно побродить по улицам.

Черное небо было чистым, и звезды, можно сказать, выходили из своих орбит, норовя привлечь внимание Фимы. Словно Третье Состояние было само собой разумеющейся данностью. Опьяненный ночным иерусалимским воздухом, Фима позабыл все свои обещания и, вместо того чтобы вернуться к друзьям после прогулки, предпочел проигнорировать законы и правила, которых принято придерживаться в дни траура. Почему бы ему, в конце концов, не пойти одному на последний сеанс и не посмотреть комедию с Жаном Габеном, о которой он слышал только хорошее? Около двадцати минут он терпеливо стоял в очереди в кассу, купил билет и вошел в зал, когда фильм уже начался, уселся в одном из передних рядов, но после легкого замешательства осознал, что комедия с Жаном Габеном уже сошла с экранов и сегодня демонстрируется другой фильм. И Фима решил покинуть кинозал и прогуляться по живописным переулкам квартала Нахалат Шива, которые он любил с детства и по которым несколько ночей назад бродил с Карлой…

Но из-за внезапно навалившейся усталости, а возможно, еще и по причине легкости на сердце он оставался сидеть на своем месте в зале, завернувшись в отцовское пальто, тупо глядя на экран и вопрошая себя, почему же и во имя чего герои фильма, не унимаясь, причиняют друг другу всяческие немыслимые страдания? Что, собственно, мешает им хоть в малой степени пожалеть, пощадить друг друга? Фима охотно разъяснил бы героям фильма: если им хочется почувствовать себя как дома, то следует оставить друг друга в покое, дать возможность каждому быть самим собой, быть хорошими. Хотя бы попытаться. По крайней мере, пока глаза видят, а уши слышат, пока удается преодолевать эту страшную усталость, которая все сильнее и сильнее…

Быть хорошим, но в каком смысле?

Вопрос этот был такой мудреный.

А ведь все очень просто. Он едва следил за сюжетом. Наконец веки его сомкнулись, и он уснул.

1989–1990

Роман Амоса Оза – это обезоруживающе мудрое и остроумное произведение.

Sunday Telegraph

“Фима” – глубокий, бодрящий, забавный, страстный спор о жизни, политике, сексе и истории. Амос Оз – писатель сложный, тонкий и нисколько не боящийся прослыть идеалистом.

The Observer

Герой романа Фима – это истинный Обломов нашего времени. Амос Оз мастерски рассказывает историю человека, погруженного в кататоническое ощущение бессилия сделать то, что он считает нужным и важным, чтобы изменить себя, свою жизнь, свою страну. Роман буквально вибрирует от страсти, юмора и интеллектуальной мощи.

Nadine Gordimer, The Observer

Рациональность стиля Амоса Оза уравновешивается чистой поэзией, напоминающей стихи-заклинания Чеслава Милоша. “Фима”, безусловно, самая прекрасная книга Оза, истинный праздник человеческой сложности и ее постижения.

Scotland on Sunday

Это роман, в котором политика и таинство отношений мужчины и женщины перетекают друг в друга. Это триумф стиля простого и изощренного разом. Амос Оз – писатель, у которого каждого слово наполнено смыслом, он уважает слова, он как никто понимает, что они соединяют людей. И передает это свое теплое знание читателю.

The Spectator

Амоса Оза не раз называли пророком. Будущее Израиля, которое он с такой любовью и нежностью излагает в “Фиме”, было выписано в сумраке восьмидесятых годов. И оно осуществилось едва ли не до последнего слова.

The Times

Роман, в котором Амос Оз с огромным обаянием и симпатией предупреждает человека о реальной жизни, происходящей за пределами его личных фантазий. У “Фимы” очевидно русские корни – за суетой, мечтами, речами, Любовями нелепого Фимы угадывается фигура Обломова.

The Irish Times

Оз выписал своего антигероя столь блестяще, столь ярко и выпукло, что его невозможно не полюбить. Фима – истинное противоядие стереотипу об израильтянах. Его комический характер взрывает современное самодовольство. Воистину, лучшие книги – комические книги.

New Statesmen and Society

Земля потерянных носков и сюрреалистичных снов кажется на первый взгляд совсем новой территорией для Амоса Оза, израильского классика, романы которого обычно резонируют с проблемами его страны. Он ступает на землю, где быт растворяется в поэзии, а потерянный носок становится знаменем нового донкихотства.

The Sunday Times

В этой, несомненно лучшей, своей книге Амос Оз ведет захватывающий рассказ об эмоциональном распаде человека, в котором отразился этический распад еврейского государства. Оз поддерживает в романе высочайший интеллектуальный и эмоциональный накал до самой последней страницы. Жестокий романс выплескивается бурлеском, тихая личная драма взрывается политическими дебатами, а симпатия и ненависть к герою то и дело меняются местами.