Философская теология: вариации, моменты, экспромты - [99]

«Проект всемирного этоса» открывается перечислением фактов милитаризации современного мира (с цифрами о том, сколько долларов каждую минуту расходуется в мире на вооружение), а завершается тремя знаменитыми лозунгами, осуществление которых должно привести к наступлению рая на земле: «Никакого сосуществования людей не может быть без всемирного этоса наций, никакого мира между нациями – без мира между религиями, никакого мира между религиями – без диалога между религиями»[652]. Всемирный этос, который равен миру между народами, есть, таким образом, цель, диалог между религиями – средство, а мир между религиями – опосредующее звено.

Но что же такое этот всемирный этос (Weltethos), ради которого все и предпринимается? Уже по приведенной причинной цепочке это – выживание человечества, которое дает «задание» всем политическим, экономическим, научным и религиозным лидерам. Прежде всего в трех основных лидирующих регионах: США, Евросоюз и Тихий Океан (подразумевается Япония); они отвечают за человечество в наибольшей степени. Вместе с тем всемирный этос – это и глобальный этос (globales Ethos). Другой синоним «всемирного этоса», притом самый главный – это «требования постмодерна». Чего же требует постмодерн? Во-первых, одновременной свободы и справедливости (так будут преодолены различия между богатыми и бедными, сильными и слабыми, а также и безработица). Во-вторых, одновременного равенства и плюрализма (здесь должен быть найден путь к «умирённому», оно же «умеренное», т. е. контролируемое многообразие культур, традиций и народов – versuchte Vielheit der Kuluren, Traditionen und Völker). В-третьих, полного равенства полов в обществе и, главное, в Церкви, где женщины должны принимать полноту решений, иными словами, полного признание женского священства и епископства. В-четвертых, постмодерн требует не только сосуществования, но и мира на все новое тысячелетие. В-пятых, он требует одновременного повышения экономической производительности и единения с окружающей средой (вплоть до отказа не только от господства человека над природой, но и от самой мысли о разделении (Trennung) между людьми и прочими творениями). В-шестых, это требование не только толерантности, но и всемирного экуменизма: весь человеческий коллектив будет жить в постоянном «прощении и обновлении» (Vergebung und Erneuerung), всегда славя и благодаря Бога[653] – здесь Кюнг словно забыл о предшествовавшем пункте (ведь если человек не должен отделяться от флоры и фауны, то свободной волей обладать он тоже не должен, а потому за что же этим человекообразным существам прощать друг друга, да и как им без свободы воли обновляться?).

Понимая, однако, что не все на предлагаемый этос согласятся (как-никак, а ведь он требует и отказа человека от своей идентичности), Кюнг считает нужным обеспечить его средствами этического воспитания человечества (опять забыв, что оно требует признания разделения между человеком, с одной стороны, и жирафом с баобабом – с другой). Но он реалист и осознает, что моральных мер без легальных недостаточно, и потому вопрошает: чего стоит мировой порядок (Weltordnung) без еще одного этоса – связующего и общеобязательного (verbindendes und verbindliches Ethos)[654]? В другом же месте он называет его более привлекательно для современного слуха, хотя и немного за счет логики (которая, кажется, заставляет выбирать одно из двух) – «плюральным мировым порядком» (plurale Weltordnung)[655].

Как же связать «связующий и общеобязательный мировой порядок» с межрелигиозным диалогом, который, если он действительно диалог, может быть только свободным и спонтанным? Так, чтобы этот диалог тоже не был предоставлен самому себе, и потому его надо организовать на всех уровнях. На первом месте стоит диалог философско-теологический: прежде всего должен быть «схвачен» диалог христианско-иудейский и христианско-буддийский (в последнем случае, однако, не уточняется, как теологический диалог следует вести с «ортодоксальным» буддизмом, который прямо отрицает Бога). За ним следует диалог «повседневный»: представители разных религий должны отмечать общие религиозные праздники и привносить религиозный дух во все мероприятия; должны поощряться и смешанные межрелигиозные браки[656] (разумеется, с целью выведения религиозно оптимального, суперэкуменического, потомства, подобно тому – не могу не провести этой параллели, – как в Третьем рейхе следили за выведением потомства этнически безупречного). Но есть и третий уровень диалога: тот, кто хочет войти во всемирно-экуменический мировой порядок (ökumenische Weltordnung) умом и сердцем, должен «суперэкуменизировать» и сам с собой, когда, например, христианин слышит о Коране, а мусульманин – о Евангелиях.

Для этого, в свою очередь, надо перевоспитывать сознание тех представителей традиционных религий, которые вступают в суперэкуменические контакты (и призваны, как мы уже знаем, производить религиозно безупречное, смешанное потомство). Каким образом? Посредством избежания и произвольного плюрализма, и – что еще важнее – претензий на абсолютность своей религии, которыми отличаются три монотеистические религии: Кюнг ведь полагает вполне всерьез, что буддизм и индуизм на абсолютность не претендуют