Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива - [46]
Значение не декретируется, его нет нигде, если оно не везде.
Клод Леви-Стросс
В каком горнем эфире плывет этот мир, от которого самые усталые никогда не устанут.
Герман Мелвилл
Стараясь выжить, справиться с природными силами или даже осмыслить проблему собственного существования, человек с переменным успехом постоянно стремился к тому, чтобы во множестве частных и (на первый взгляд) случайных проявлений совокупности имманентно сущего проникнуть в законы событий, установить их неотъемлемые и необходимые аспекты, сформулировать, объяснить и понять принципы, делающие вселенную такой, какой она является. Человек ставил вопрос о первых принципах космоса, о гармонии и смысле Природы, о ее законах, об отношениях неорганического и органического, микрокосмоса и макрокосмоса, материи, энергии и информации, о структуре и иерархии в Природе. Рассматривал предпосылки, методы и основы естественных наук, с разных позиций толкуя и сопоставляя их результаты. Поставил вопрос о природе и структуре реального физического бытия, о возможности интерпретации этой структуры с помощью относительного малого числа принципов и законов, регулирующих движение и взаимодействие элементарных существ, о связи фюсиса (природы) с законом, обычаем, мнением, умением, учением, тренировкой, техникой, воспитанием, добродетелью, умом, знанием, целесообразностью, судьбой.
Мы спрашиваем, насколько Природа спонтанна и творчески организованна, и насколько она случайна и бессловесна, существует ли демиург, вселенский художник-творец, преображающий иррациональную и хаотичную стихию материального мира в космос (упорядоченный мир); заботится ли природа о своих сегментах, существует ли в ней разум, можно ли через нее добраться до структуры бытия логоса. Для ответа на эти вопросы мы постоянно пересматриваем категории и понятия субстанции, движения, каузальности, детерминизма, аппроксимации, вероятности, моделирования, объективности, интерпретации, времени, пространства. Нельзя обойти вниманием также вопрос о происхождении и конечной судьбе универсума.
По ритуальным, познавательным и другим соображениям, а прежде всего из желания преодолеть пространственные и временные ограничения, человек постоянно пытался сформировать вертикальную ось мира, установить иерархию, цепь бытия. Он стремился к принципу постоянства, осмыслял connexio rerum, где самый низший элемент высшего порядка связан с высшим элементом низшего ряда.
Иерархия бытия всегда для нас важна. Кроме всего прочего – чтобы видеть переход от одной структуры к другой.
Устанавливая иерархию, некоторые философы придавали большое значение предельной детализации. Правда, сосредоточивались только на одном сегменте бытия – на человеческом мире[86]. Другие же философы, претендуя на большую онтологическую широту, иерархию бытия расширяли, жертвуя при этом детализацией[87].
Лейбниц справедливо утверждал, что цепь бытия образует всеохватывающее множество иерархически упорядоченных монад (связанные в универсальное целое, монады всегда в той или иной степени отражают или представляют весь универсум). Эти принципы могут нам помочь в обнаружении рациональной основы мира, в понимании творения. Хотя мы привыкли мыслить корпускулярно (ведь в первый момент мы представляем себе монады как некие тела), на более глубоком уровне мы все-таки при этом осознаем множественность и непрерывность мира. Скажем так: подобно тому, как натуральные числа являются выражением дискретной, корпускулярной цепи бытия, действительные числа являются выражением непрерывности мира. Попросту говоря, в математике существуют степени, т. е. частотности бесконечности, что является одним из показателей детальной множественности цепи бытия.
Вглядываясь гораздо глубже в структуру природы, чем имел возможность немецкий философ, Артур Лавджой справедливо считал эмерджентность выражением внутренней динамики природы. В онтологическом изобилии (как течении имманентности) американский философ видел принципы непрерывности и линейной градации, связующие естественный и сверхъестественный мир, хотя эти миры находятся на разных уровнях. Божественные атрибуты преображаются в конечные, временно и пространственно несовершенные модусы бытия, стремящиеся вернуться к своему источнику. В истории идей иногда встречалось мнение, что от концепта разнообразной, но жесткой и статичной цепи бытия следует перейти к идее об универсуме эволюции. Но Лавджой не понимал, что развитость и богатство универсума ведут нас к недвусмысленному ответу на старый метафизический вопрос: возник ли мир или существует изначально и всегда? Ответ очевиден: универсум не только возник, но и может быть уничтожен. Следовательно, цепь бытия получает новые коннотации. В рамках конечного времени универсум должен подняться до уровня, позволяющего справиться с собственной временностью. Правда, не ясен исход параллельных процессов: ускоряющихся самоосвещения и самоисчерпания[88].
Чем понятней для нас цепь бытия, тем легче нам проникнуть в бесконечные тонкости энтропийных и негэнтропийных процессов. Однако, о прогрессе имеет смысл говорить только в аксиологическом ключе, основанном, как правило, на негэнтропийных критериях: долговечности, деятельности, жизненности, животворности, синергетической способности, эволюционной сложности, богатстве организации, степени автономности действий и освобождения от необходимости рутинной работы, целесообразности, способности к самоорганизации, саморегуляции, самооптимизации, творчестве, уровне контроля над окружающим миром, возможности исключения всех лишних расходов
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
В книге рассматриваются жизненный путь и сочинения выдающегося английского материалиста XVII в. Томаса Гоббса.Автор знакомит с философской системой Гоббса и его социально-политическими взглядами, отмечает большой вклад мыслителя в критику религиозно-идеалистического мировоззрения.В приложении впервые на русском языке даются извлечения из произведения Гоббса «Бегемот».
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.