Фигурные скобки - [9]

Официантка с папочкой снова здесь, вид у нее обескураженный.

— Извините, — обращается она к Водоёмову, который, впрочем, на нее и не смотрит, — но тут не деньги…

— А что? — не поворачивая головы, спрашивает Водоёмов.

— Карта…

— Африки?

— Нет…

— Европы?

— Нет… игральная карта…

— Пики?.. Крести?.. Буби?..

— Шестерка червей… — лепечет официантка и показывает открытую папочку Капитонову, потому что Водоёмов по-прежнему глядит в сторону.

Капитонов действительно видит шестерку червей.

— Закройте, — нехотя произносит Водоёмов. — Дайте сюда. Это что?

Взвесив на ладони папочку, он кладет ее на стол, так и не открыв.

— Зачем вы меня за нос водите, — говорит Водоёмов, — там все как надо.

Официантка открывает папочку и видит вместо шестерки червей тысячу рублей одной бумажкой. Да и Капитонов, призванный в свидетели, видит то же самое.

— Без сдачи, — поднимается Водоёмов. — Идемте, коллега.

— Как это? — восхищенно спрашивает официантка.

19:55

В холле Водоёмов не торопится прощаться с Капитоновым. Он ведет его к стойке ресепшен. Выясняется, что Архитектор Событий так и не возвращался.

— Секундочку, — говорит Водоёмов и достает телефон. — Оленька, я тут внизу с Евгением Геннадьевичем Капитоновым, у него расстройство сна, а сосед у него за стенкой в номере сама знаешь кто. Вряд ли он выспится. С другой стороны, Архитектор наш так до сих пор и не оформился. Нельзя ли Евгения Геннадьевича перекинуть в номер Архитектора, это этажом ниже?.. Ну, почему же… Появится Архитектор, как-нибудь с ним разберетесь… Да?.. Неужели так сложно?..

Он с недовольным видом выслушивает какие-то возражения, потом говорит:

— Но мы можем Евгения Геннадьевича в компенсацию за все его страдания хотя бы отправить в Москву не поездом, а самолетом?.. А резервный фонд, Оля?.. Нет, я имею в виду черную коробочку… Так ты загляни… Нет, дорогая, ты сначала загляни, а потом говори, что пустая… Да, прямо сейчас.

Он убрал телефон.

— Пожиратель Времени и Архитектор Событий, к сожалению, не могут жить на одном этаже, но надеюсь, вы не боитесь летать самолетом?

Пожали друг другу руки. Водоёмов вышел на улицу.

20:01

20:01 показывает электронное табло над стойкой ресепшен. Капитонов пытается сообразить, откуда это Водоёмову известно о беспокойном соседе. Возвращаться в номер и слушать, как там за стенкой блюют, Капитонов и в самом деле не хочет. Между тем время — подходящее для антракта. А вдруг правда антракт?

Он поднимается на второй этаж и сразу же убеждается, что угадал: это антракт.

Двери в зал открыты, немногочисленная праздная публика бродит по холлу, поглядывая на рыбок в аквариумах и на то, что висит на стенах.

Капитонов, не долго думая, входит в зал.

От зала, который назван Большим, он ждал больших размеров, — тем заметнее, что большинством

делегатов конференции культурное мероприятие бойкотируется. Капитонов садится с краю в последнем ряду, отсюда он видит только затылки уже разместившихся зрителей. Лица он видит лишь тех, кто входит в боковую дверь, — все-таки он не настолько хорошо рассматривал снимки в брошюре, чтобы теперь узнать хоть кого-нибудь из входящих в зал. Хотя почему же: вот определенно микромаг Астров, тот, чья улыбка на снимке нивелировалась его же надменным взглядом. Теперь лицо Астрова выражает покой и бесстрастность. И вообще они входят в зал с отрешенными лицами. То ли готовят себя к продолжению встречи с высоким искусством, то ли первое действие так их ошеломило.

Все расселись, и гаснет свет.

На сцене двое молодых людей в одеждах явно не восемнадцатого века. Он сидит на стуле и смотрит в зал, а она за его спиной щелкает ножницами, изображая завершение стрижки.

На ней короткая синяя юбка в белый горошек, футболка, и она босиком. А в чем он, Капитонов не обращает внимания — в чем-то серо-спортивном.

Она говорит:

— Ничего. Самой понравилось. Не бойся, я чуть-чуть. Теперь ты такой же, как месяц назад… ну, ты помнишь, когда…

Он отвечает:

— Если придерживаться устойчивой терминологии, можно сказать, что сегодня у нас завершается медовый месяц.

Она:

— Дурацкое название. И ничего не завершается…

Освободив его от простыни, заправленной за ворот, она говорит:

— Пойди посмотри в зеркало.

Он отвечает:

— Лишнее. Я тебе доверяю.

— Иди в ванную, — говорит она, — не ленись, посмотри в зеркало.

— Пойду и увижу протечку на потолке? Сегодня не такой день, чтобы наблюдать, как с потолка вода капает…

Однако встает и отходит в сторону, делая вид, что вошел в ванную посмотреть на себя в зеркало. Она тем временем набирает на старом телефонном аппарате номер и вызывает водопроводчика.

Никто не поет.

Не похоже на оперу.

— Во-до-провод-чик, — подает он голос как бы из ванной. — Нам это слово приелось, а ты послушай: оно звучит возвышенно, почти величественно: во-до-провод-чик!

Она ему говорит:

— У меня иногда появляется ощущение… что мы совершенно несамостоятельны… Будто принадлежим какому-то причудливому миру, кем-то придуманному…

Капитонов решает, что это современная опера. С элементами драмы. Еще запоют.

— Не знаю, как насчет самостоятельности, — задумчиво произносит герой, — но мы действительно в значительной мере придуманы. Ты придумываешь меня, я — тебя, нас — допустим, Гриша, которого в свою очередь придумала Ася… Мы все придумываем друг друга, воображаем. Это естественно. Мы, разумеется, есть, но главное не то, какие мы есть, а то, какими мы друг друга видим, воображаем…