Фейтфул-Плейс - [117]

Шай покачал головой и затянулся сигаретой.

– Мне тоже любопытно, – сказал я.

– Он ничего не имел в виду, – вмешалась Кармела. – Правда, Шай?

– Думайте что хотите.

– А ты притворись, что мы тоже тупые, и разложи нам все по полочкам.

– Мне и притворяться не надо.

Кармела заплакала.

Шай сказал – беззлобно, но словно уже в сотый раз за неделю:

– Да брось, Мелли. Перестань.

– Я не могу. Ну почему нельзя хоть разок быть друг к другу подобрее? После всего, что случилось? Наш бедный малыш Кевин умер, его уже не вернуть. Зачем же мы сидим тут и лаемся?

– Ну, Кармела, милая, – сказала Джеки, – мы же не всерьез, так, задираемся.

– За себя говори, – буркнул Шай.

– Мы семья, детка, – сказал я. – В семьях так и бывает.

– Дурень прав, – сказал Шай. – В кои-то веки.

Кармела разрыдалась пуще прежнего.

– Как подумаю, что в прошлую пятницу мы сидели вот здесь вот, все пятеро… Я была на седьмом небе от счастья. Кто ж мог подумать, что это в последний раз? Я думала, это только начало.

– Я знаю, – сказал Шай. – А теперь соберись, ладно? Для меня.

Кармела утерла щеку кулаком, но слезы не иссякали.

– Господи прости, я знала, что с Рози, наверное, что-то случилось, мы все знали… Только я старалась об этом не думать. Думаете, это возмездие?

– Да ты что, Кармела! – хором ахнули мы.

Она попыталась сказать что-то еще, но не то захлебнулась всхлипом, не то судорожно шмыгнула носом.

Подбородок Джеки тоже начал подрагивать – того и гляди мог разразиться целый фестиваль рыданий.

– А меня знаете, что больше всего добивает? – спросил я. – Что меня тут в прошлое воскресенье вечером не было. В ту ночь, когда он… – Я осекся и тряхнул головой, упираясь затылком в перила. – Это был наш последний шанс, – продолжил я, обращаясь к темнеющему небу. – Я должен был приехать.

Шай, судя по циничному взгляду, на стенания не повелся, зато девочки вытаращали глаза, закусили губы и преисполнились сочувствия. Кармела достала платок и отложила невыплаканные слезы на потом: во внимании нуждался мужчина.

– Ох, Фрэнсис… – Джеки похлопала меня по колену. – Ну откуда тебе было знать?

– Да не в этом суть. Суть в том, что сначала я пропустил двадцать два года его жизни, а потом и его последние часы. Если бы только… – Я покачал головой, нащупал новую сигарету и с трудом ее зажег. – А, неважно! – сказал я, овладев голосом, через несколько глубоких затяжек. – Лучше расскажите мне про тот вечер. Что я пропустил?

Шай фыркнул, и девочки сердито взглянули на него.

– Погоди, дай подумать, – сказала Джеки. – Обычный был вечер, понимаешь? Ничего особенного. Правда, Кармела?

Они уставились друг на друга, напряженно вспоминая.

Кармела высморкалась.

– Мне показалось, Кевин был немного не в духе, – сказала она. – Вы не заметили?

Шай с отвращением покачал головой и повернулся к ним боком, отгораживаясь от всего происходящего.

– А по-моему, все нормально было, – сказала Джеки. – Они с Гэвом на улице играли с детьми в футбол.

– Но после ужина он курил. А Кевин курит, только если на взводе.

Ну конечно. Уединиться для разговора тет-а-тет непросто, пока рядом ма (“Кевин Мэкки, о чем это вы там вдвоем шепчетесь, раз это так интересно, мы все хотим послушать…”). Если Кевин хотел перекинуться парой слов с Шаем – а бедный “тупой недоделок” именно этого и хотел, я-то его отшил, – то не нашел ничего умнее, чем пойти с ним курить на крыльцо.

Кевин наверняка тормозил – возился с сигаретой, терялся и заикался, пытаясь вытащить зазубренные осколки и обрывки, засевшие в мозгу, – а, пока он тянул, Шай пришел в себя и расхохотался: “Боже милостивый, ты что, парень, всерьез убедил себя, что я убил Рози Дейли? Да ты все напутал! Если хочешь знать, что на самом деле случилось… – Быстрый взгляд вверх, на окно, окурок гасится о крыльцо. – Впрочем, не сейчас, времени нет. Давай позже встретимся, ладно? Как уйдешь, возвращайся назад, только ко мне домой не ходи, а то ма захочет узнать, чем мы заняты. Пабы уже закроются, но я встречусь с тобой в шестнадцатом доме. Это ненадолго”.

Я бы на месте Шая так и поступил, и все прошло бы почти так же легко, как мне представлялось. Вряд ли Кевина радовала идея вернуться в дом шестнадцать, особенно в темноте, но Шай был куда умнее него; к тому же Шаем двигало отчаяние, а продавить Кевина всегда было проще простого. Ему бы и в голову не пришло бояться родного брата – по крайней мере, бояться физически. Кевин, хоть и вырос в нашей семейке, сохранил такую наивность, что у меня сводило челюсть.

– Ей-богу, Фрэнсис, ничего особенного. День был как сегодня. Они поиграли в футбол, потом мы поужинали, телик посмотрели… С Кевином все нормально было, не кори себя понапрасну.

– Он кому-нибудь звонил? – спросил я. – Ему кто-нибудь звонил?

Шай сузил глаза и бросил на меня быстрый оценивающий взгляд, но промолчал.

– Он переписывался с какой-то девушкой – с Эшлинг, кажется? Я ему говорила, чтобы не морочил ей голову, а он сказал, что я понятия не имею, как теперь дела делаются… Ужасно на меня огрызался, да. Поэтому я и говорю – не в духе. В последний раз виделись, и… – Слабый голос Кармелы задрожал от обиды, и она снова чуть не расплакалась.