Февраль - кривые дороги - [36]

— Благодарю прохожего, удержавшего меня от преступления, — тягучим голосом заговорил он. — Ведь тебя поцеловать-то не сразу отважишься, девчонку в шестнадцать лет. — И сделав паузу, щуря в усмешке глаза, закончил, покачивая головой: — Однако очаровывать парней ты куда как мастерица!

Вспыхнув от смущения и в то же время польщенная, теперь рассмеялась Настя своим переливчатым смехом. Не произнося ни слова, она поднялась со скамейки: снег кончился, стало как будто холоднее, пора было отправляться дальше.

Часы над сквером показывали без десяти двенадцать, торопливо проходили по Театральной площади редкие прохожие.

Завидев отъезжавшую от «Метрополя» машину, Коптев поднял руку. Машина остановилась, и они сели.

— Скажи правду, я не испортил тебе сегодня вечер, уведя от Володьки? — поворачиваясь к Насте, вкрадчиво спросил ее Коптев, сам удивляясь, почему это так его встревожило.

Поглядывая по сторонам на притихший город, Настя затаенно помалкивала: нет уж, лучше без откровенности, чтобы потом не раскаяться в ней! А вообще-то у нее сегодня удивительный вечер: первый раз в жизни была в театре с парнем, первый раз слушала оперу и теперь вот первый раз едет в машине по Москве. Будет завтра о чем рассказать Клаве!

Не дожидаясь ответа, Федор наградил себя тем, что взял Настину руку в свою. И она не отняла ее.

Г Л А В А XVIII

Этот пригласительный билет, отпечатанный на очень белой глянцевитой бумаге, Анастасии Воронцовой прислали в ФЗУ. Секретарь учебной части, справившись по расписанию, где занимается Воронцова, вызвала ее с урока.

Настя прочитала приглашение выступить в клубе писателей, удивилась было, но в ту же минуту вспомнила, как Ивлев не так давно многозначительно намекал ей о каком-то ожидающем ее в скором времени сюрпризе. Значит, Володя уже знал об этой конференции и, возможно, именно он порекомендовал ее кандидатуру. Спасибо ему за это. Она, разумеется, выступит, прочитает свой очерк «Субботник».

Настя вернулась в класс. Клава сгорала от любопытства: зачем бригадир понадобился секретарю, да еще во время уроков? Но у преподавательницы химии — особы строгой и придирчивой — на уроке не пошепчешься. Хочешь не хочешь, набирайся терпения и томись до перемены!

В перерыв бригадой заявились к Даше Зерновой рассказать про новость и, что не менее важно, разузнать, можно ли Клаве без пригласительного билета сопровождать ударницу, призванную в литературу?

— Обязательно пустят, — отвечала Даша улыбаясь. — К сожалению, меня не будет, у меня партактив.

Шел второй день после похода в театр, а Настя больше ни разу не увиделась с Федором.

— По две смены в инструментальном вкалывает. Темпики! — отрапортовал Насте один из монтажников из бригады Коптева, встретив ее на улице. Затем, помахав на прощание рукой, закончил: — Пламенный привет вам, между прочим, просил передать бригадир. Получайте!

— И от меня взаимно! — весело прозвучало в ответ, хотя было досадно, что Федора не будет на ее выступлении.

Ни минуты не колеблясь, Настя отважно повернула от трамвайной остановки к заводоуправлению, где помещалась редакция. Она почти не сомневалась в добродушии Ивлева: не может он долго держать зла на нее!

— О-о-о, кто пожаловал к нам! — поднимаясь с места, закричал Володя, едва Анастасия открыла дверь в комнату литсотрудников. — Заходи, присаживайся, рассказывай, как живешь?

Настя прошла, села на пододвинутый стул, зорко подметив радостное смущение Ивлева при ее появлении.

— Вот приглашают... каким-то образом узнали обо мне! — заговорила она, вытаскивая повестку из ученического портфеля.

— Ну, это проще простого, ты же состоишь в литкружке, — отвечал Ивлев, с ласковым вниманием посматривая на девушку.

Звонили телефоны: городской и внутренний, заходила с каким-то делом машинистка, — Ивлев не брал трубки, а от машинистки отмахнулся.

Он рассказал Насте про литературную страницу субботнего номера газеты, в которой печатался ее очерк о первых трудовых навыках слесаря-фабзайчонка.

— Твоим очерком страницу открываю, — заметил Владимир и добавил: — Редактор не возражал, очерк ему понравился своей правдивостью.

В порыве благодарности Настя протянула Володе руку, и он пожал ее с таким выражением, словно получал награду.

— Послушай-ка, Настенька, а не тиснуть ли нам твою рожицу в газету, а? — вставая из-за стола, предложил Ивлев и вдруг, хлопнув себя по лбу, воскликнул: — Да, чуть не забыл! Нам из «Комсомольской правды» переслали анкету немецкой газеты «Молодой пролетарий». Просят ответить на несколько вопросов. Вот я и проинтервьюирую тебя! Между прочим, и фотографию туда требуют.

И не дожидаясь Настиного согласия, крикнул фотографу:

— Миша, зайди на минутку, дело есть!

Фотограф зашел, снял девушку, пообещал сделать карточки в срок.

— Да ты уж постарайся, пожалуйста, — попросил его Ивлев, вытаскивая из стола анкету перед несколько ошеломленной Настей.

«Нравится ли вам учиться на рабочего?» — зачитал первый вопрос Владимир. — Поставим — «да»? — спросил он.

— Да, — подтвердила Настя.

— Второй вопрос, — продолжал Ивлев: — «Как я представляю свое будущее после окончания ученичества?» Тут нам придется дать более развернутую картину. Про твое увлечение литературой упомянуть...