Февраль - кривые дороги - [19]

«Зайти — не зайти?» — подумала Настя и крикнула:

— Тоня!

В окне, сдвинув тюлевую занавеску, появилось красное, будто распаренное, лицо Дарьи Степановны. Она не сразу заговорила, рассматривая девушку:

— Тебя не узнать, сияешь, как самовар начищенный... Уж не кошелок ли с деньгами кто обронил, а ты подобрала?

— Подобрала... только не кошелек, а поважнее кое-что!

Дарья Степановна недоверчиво покачала головой.

— Вечерком наведайся, — помедлив ответила она. — Тонечка на службе.

Спустя неделю, когда Мария с Михаилом были уже дома и поджидали уехавшую на профотбор Настю, она, сияющая, распахнула дверь в комнату.

— Прошла. Общее развитие признали выше среднего. Назначили к тебе, Мария, в ФЗУ Господшипник-строя, — кидая пальто и панамку на стул, выпалила девушка. — Но вот беда, занятия начнутся лишь в начале октября...

— Ну и прекрасно, поздравляем, — заговорили в один голос сестра с зятем. — Ждали больше, а два месяца пролетят — не заметишь! Домой напиши, маму обрадуй.

Весь этот вечер Настя как бы отрешенными глазами смотрела на знакомую обстановку незатейливой комнатенки. Ей мерещилось заводское училище с длинным коридором, большими окнами, шумная ватага подруг и мальчишек. И она — Анастасия Воронцова — равноправный член этого большого коллектива сверстников!

К удивлению своему, чего с ней никогда не случалось раньше, Настя никак не могла заснуть. В воображении проносились картины одна другой отраднее и распирало желание то затянуть песню во все горло, то отбить чечетку.

Настя тихонько встала, накинула халат сестры и вышла из комнаты. В кочегарке она включила свет, кубарем скатилась с лестницы вниз, к котлу, пребывающему в летнем отпуске, и звонко запела:

Нам не нужен гармонь-бубен, мы на пузе играть будем,

Пузо лопнет — наплевать, под рубашкой не видать!

И в то же мгновение стены котельной стали басовито повторять лихой девчоночий голос. Чудесная акустика жила в этой старенькой котельной, когда-то согревавшей уютные барские хоромы!

Судьба, оказывается, прямо-таки поразительно распорядилась Настиной жизнью: после ученической парты попасть чуть ли не в истопники, а затем подниматься все выше по рабочей лестнице!

Скорее бы уж проходили эти два месяца, которые она постарается провести с пользой. Почему бы, например, не заявиться в редакцию «Пионерской правды» и не сказать там, что она была их юнкором? При газете, очевидно, имеется литературный кружок. Завтра же, не откладывая, нужно ехать туда.

Как это раньше ей не пришло в голову? Глядишь, давно бы перестала киснуть и донимать сестру и Михаила своим дурным настроением!

Г Л А В А X

Ожидание ожиданию рознь. Когда ждешь чего-нибудь, надеясь и не надеясь, содержимой навязчивостью, перебирая в уме «за» и «против», — это тяжело и мучительно.

Но если ожидание — просто дело срока, как было сейчас для Насти Воронцовой, оно не тяготило, а даже радовало. Ведь пока не начались занятия в ФЗУ, есть время поработать в «Пионерской правде».

В редакции газеты, помещавшейся в старинном трехэтажном доме за кирпичной стеной напротив Политехнического музея, Настя, по выражению зятя, напала «на ту самую струю ежедневной новизны и впечатлений», которые так необходимы были ей теперь.

В редакции помнили корреспонденции за подписью А. Воронцовой и встретили ее радушно. Узнав, что Настя не торопится, девушку тотчас усадили за стол, заваленный ребячьими письмами.

За столом с важным видом, грызя кончик деревянной ручки, уже трудилась девушка в очках, назвавшая себя Асей.

Стол с ворохом писем величался торжественно: «Отдел поэзии и прозы».

Что ни письмо, то вопль душевный: оцените, помогите стать писателем! И целый водопад стихов на вырванных из ученических тетрадей листках, исписанных крупным неустоявшимся почерком.

Ася извлекала из ящика стола отпечатанные на машинке бланки с оставленным местом для справедливого приговора, деловито излагала его, потом подписывалась: рецензент «ПП» такая-то. Ниже число и год.

Она вершила свой суд вдумчиво, раздавала лавры скупо, советовала авторам подналечь на грамматику и побольше читать художественной литературы, а главное — после школы приобрести профессию, которая потом ой как пригодится в писательском деле!

— Ничего сложного, и ты сумеешь, — поощрила она Настю. — Сегодня я тебя проконтролирую, а завтра начнешь самостоятельно.

Настя не просто слушала — впитывала ее слова. Неужели уже одно то, что они жили в центре страны, сидели в самой редакции со старинными, от пола идущими полукруглыми окнами, похожими на половину колеса со спицами, возносило их над теми, кто строчил свои письма, рифмовал стихи где-то вдали, за пределами столицы? Чем они заслужили все это, да и справятся ли?

Ася, как и Анастасия, закончила семилетку. Ее мечта — газетный техникум, для того и приехала из Самары к московской тетке. Однако Настя понимала, что что-то было недоговорено, но как самолюбивый человек ничего не спросила. Новая знакомая еще не знает, можно ли ее считать равной себе, потому, наверно, и не открывается до конца.

Отвечать на пионерские письма оказалось и в самом деле нетрудно, если уверенно чувствуешь себя в русском языке.